Демоническое стекло
Шрифт:
Тут я представила себе папу — как он, бледный и серьезный, объясняет мне, почему я ни в коем случае не должна больше встречаться с Арчером, и как он гордился мной сегодня, и что с ним будет, если меня поймают по дороге на свидание с врагом.
Вспомнила про семерых экстраординариев, которые заживо сгорели в штаб-квартире Совета.
Вместо джинсов я достала из ящика ночную рубашку и залезла в постель. Выключила ночник, ощупью нашарила в темноте монету. Сжав ее в руке, я снова увидела Арчера. Он уже не сидел, а расхаживал взад-вперед, потирая
Волосы у меня на висках стали мокрыми от слез.
По крайней мере, теперь я знаю, что он жив. И что он не пытался меня убить. И хватит с меня. Должно хватить.
Арчер ждал долго. Я думала, ему раньше надоест. Уже за полночь он в последний раз глянул на дверь и скрылся в нише. Я еще крепче стиснула монету в кулаке, но как только Арчер исчез, она стала холодной, и видение погасло.
ГЛАВА 21
Пять часов утра наступило очень рано, особенно для тех, кто почти всю ночь проревел в подушку. А когда я наконец заснула, то спала урывками, все время просыпалась, и мне мерещилось, будто в комнате кто-то есть. Один раз мелькнул даже сполох рыжих волос, но это мне, наверное, приснилось.
В голове пульсировала тупая боль, и, когда прозвенел будильник, мне пришлось чуть ли не пальцами раскрывать опухшие веки. Но, как ни странно, чувствовала я себя лучше — легче на душе. Думать об Арчере было мучительно, зато я знала, что поступила правильно. Отказалась от личных интересов ради папы и Дженны — черт возьми, да ради всех экстраординариев! Если это не ответственное поведение истинного лидера, то я уж и не знаю.
Поэтому в библиотеку я пришла весьма гордая собой.
К сожалению, папа этого чувства не разделял.
— Я сказал, в пять! — зашипел он, едва я показалась из-за угла. — А сейчас четверть шестого!
Похоже, он тоже не выспался. И костюм не то чтобы мятый, но не такой безупречный, как обычно. К тому же папа был небрит — это пугало почти так же сильно, как яростный блеск в глазах.
Я удивленно моргнула и начала:
— Прости…
Он предостерегающе поднял руку:
— Тише!
— Почему? — спросила я, тоже шепотом. — Что мы такого делаем?
Мы стояли по разные стороны книжного шкафа. Гримуар Вирджинии Торн казался таким же зловещим, как и в прошлый раз.
Папа оглянулся, как будто нас могли подслушивать, и прошептал:
— Мы сейчас откроем шкаф и возьмем с полки гримуар.
Тут я не просто удивилась — я оторопела.
— Ты что?! Он же заколдован как черт знает что… Может быть, в буквальном смысле.
Папа закрыл глаза и глубоко вздохнул, словно ему требовалось физическое усилие, чтобы сдержаться и не наорать на меня.
— Софи, — медленно и раздельно проговорил он. — Я не справлюсь один. Магия, которой запечатан шкаф, слишком сильна даже для меня. А вместе… Я думаю, у нас получится.
— Зачем? — спросила я. — Ты говорил, что в этой книге заключена самая древняя и самая темная
Еще один глубокий вдох.
— Для научных целей.
Меня охватила злость, и я ощутила поднимающуюся волну магии.
— Если тебе нужна моя помощь, говори правду!
— Дело крайне опасное. Я считаю, тебе следует знать как можно меньше. Тогда, если нас… Если нас поймают, ты честно скажешь, что понятия не имела, какие цели я преследовал.
— Нет! — Я тряхнула головой. — Мне и так все время врут или говорят полуправду. Надоело! Ты вчера сказал, что мне пора изучать «семейное дело». Ради тебя и ради Совета я отказалась от Ар… От многого отказалась! Давай рассказывай, что происходит.
Настала папина очередь удивляться. Я подумала даже, сейчас он все отменит, но тут он кивнул и сказал:
— Справедливо. Я говорил тебе, что Совет пытался вызвать демона за сотни лет до того, как Вирджиния отыскала гримуар. После истории с Алисой Совет решил, что книга слишком опасна, и запечатал ее в этом шкафу. С тех пор никто не мог провести ритуал призывания демона. Однако…
— Дейзи и Ник, — прошептала я.
— Именно.
— И что? Думаешь, кто-то добрался до гримуара и с его помощью превратил Ника и Дейзи в демонов?
Папа провел рукой по волосам, и я вдруг заметила, что пальцы у него дрожат.
— Нет, шкаф открыть чрезвычайно трудно. Я всего лишь хочу своими глазами прочесть, что требуется для проведения ритуала. Если узнать, что именно с ними сделали, возможно, я смогу понять, кто это сделал и почему.
Объяснения звучали вполне разумно, и все-таки, честно говоря, мне было страшно до чертиков. Связываться с книгой, в которой записаны самые жуткие заклинания в целом мире, — что хорошего?
Правда, папе я этого не сказала. Спросила только:
— Ну, и как мы ее достанем, если шкаф открыть «чрезвычайно трудно»?
Папа коснулся края полки.
— В общих чертах — при помощи грубой силы. Обычно шкаф открывают все двенадцать членов Совета.
— Ага, а нас тут двое, и только один из нас состоит в Совете…
Папа прервал меня, покачав головой.
— Формально мы оба состоим в Совете. Ты — прямая наследница главы Совета, и следовательно, априори…
— Пап, не надо с утра пораньше употреблять такие выражения, как «априори»! И пусть я даже состою в Совете, все равно еще десяти человек не хватает.
— Да, но тут как раз наступает черед грубой силы. Если мы с тобой объединим свою кровь и магические способности, витрина должна открыться.
— Кровь? — переспросила я дрожащим голосом.
Папа с выражением мрачной решимости выхватил из-под полы пиджака серебряный кинжальчик.
— Как я уже говорил, магия крови — очень древняя и могущественная. Давай руку. Времени мало.
Небо за окном было уже не серо-стальным, а золотистым. Я понимала, что в доме скоро все проснутся.
Еще я понимала, что мне очень, ну просто очень не хочется давать папе руку.