Демонолога вызывали? Том 1
Шрифт:
— Эй! — он выставил свою бугристую руку с пальцем-сарделькой в мою сторону. — Это же он, да?
— Да точно он, просто переоделся как пижон какой.
Я вздернул бровь.
— Пижон? Какое заумное словечко для вас троих, явно не окончивших трех классов воскресной школы. С какой попытки запомнили его значение в словаре?
Они переглянулись.
— Борзый, однако, — сказал тот, что стоял справа. Они двинулись в мою сторону. Покровский стоял рядом с абсолютным спокойствием, но демонстративно откашлялся.
Троица смерила
— Молодой человек находится под контролем комиссариата…
— Не люблю откладывать в далекий ящик. Сергей Вениаминович, это займет три минуты. Позволите?
Он недовольно поиграл желваками, после чего провел ладонью по волосам и отошел на несколько метров к стене, прислонившись спиной и сделал демонстративный жест рукой, мол, делай, что хочешь. Аида же не выражал к троице никакого интереса. Она спокойно стояла в нескольких шагах от Покровского и рассматривала улицу.
— Какие у вас ко мне вопросы? — обратился я к амбалам.
— Ты наехал не на тех людей, Митасов, — пробасил лысый с кривым носом. Трое из ларца, не иначе. Если бы не минимальные различия: сломанный нос у одного, родимое пятно на макушке у другого и татуировка на шее у третьего — я бы однозначно не понимал, кто ко мне обращается.
— Каммерер, ты тут без пяти минут, а уже злодействуешь. Как так получается? — спросил бесенок, лежа на спине на левом плече и закинув ногу на ногу, а руки за голову.
— Сначала вам, господа, стоило бы представиться, — я смерил их взглядом. Голос был уверенный и ровный. Я их не боялся. Такая же шпана, как и те, что пытались избить меня в переулке, только старше и больше. Но, как говорится, чем больше шкаф. — А, во-вторых, от чьего имени вы ко мне обращаетесь на «ты». Я дворянин, а вы трое — безродные.
Я блефовал. У меня не было стопроцентной уверенности, что они чернь, но никаких отличительных родовых знаков на них не было. В целом, из пятерки, которая ко мне прицепилась вначале, только у одного мне припоминается латунный перстень с каким-то гербом.
— Донни просил передать, что будет ждать тебя на заброшенной железнодорожной станции, — басил он сквозь стиснутые зубы.
— Передай Донни, что я соизволю уделить ему время сегодня… — я достал из кармана часы, отщелкнул их и посмотрел на циферблат. На часах было три часа дня сорок семь минут, — сегодня в семнадцать ноль-две. Все ясно?
Они молча развернулись, погрузились в мотокарету и, скрипнув колесами, покатили по улице дальше до перекрестка. Проигнорировав регулировщика, свернули налево под гудки клаксонов и мат прохожих.
— Хамство второе счастье, — сказал я в воздух.
— И не говори, — отозвался Сергей Вениаминович. — Идем, тут недалеко осталось.
Аида стояла чуть в стороне и просто рассматривала свои ногти и кисти. Ей явно не было дела до происходящего.
— Кто такой Донни? — спросил я, когда мы снова пошли по улице под удивленные взгляды
Покровский бросил на меня взгляд сверху-вниз.
— Удивлен, что ты не знаешь. Не вчера же родился.
Я пожал плечами.
— Есть вещи, товарищ комиссар, до которых мне нет дела между работой, добычей еды и борьбой за существование.
Он приостановился, после чего свернул направо и поднялся по каменным ступенькам одного из зданий.
— Сюда, — Покровский толкнул створку, пропуская сначала Аиду, затем меня.
Мы вошли в просторное помещение с кучей деревянных круглых столов и по три-четыре стула вокруг каждого. Под потолком висели шарообразные люстры с лампами желтоватого оттенка. Было накурено, но вместе с тем в воздухе витал запах аппетитной пищи.
Выследив один свободный столик, Сергей Вениаминович кивнул в его сторону головой, после чего мы подошли и заняли места. Почти мгновенно появился официант, который услужливо протянул меню. Он был одет в классику: белый верх, черный низ и пояс перепоясан фартуком до колен, в котором.
— Мне не надо, — сказал Покровский, отодвигая меню. — Яичнику с беконом и зеленью, как вы умеете. Желток разболтать. Чашку крепкого кофе без сахара и два ломтя хлеба.
— А молодым… — он осекся, увидев Аиду. — Кгхм. Молодому человеку и ей, что желаете?
— А я по чем знаю? У них спроси.
— Кто платит за обед? — учтиво уточнил я. —
— Я, — сказал Покроский.
— Тогда тоже самое, что и комиссару, только в двойном объеме. Кофе с тремя ложками сахара. Хлеба два куска так и оставьте.
Официант кивнул, одарив меня мягкой профессиональной улыбкой, после чего перевел взгляд на Аиду с каким-то пренебрежением. Пока что мне были не совсем понятны устои местного мира. И почему к таким мощным существам тут отношение, как к шелудивой собаке.
— А тебе чего, рогатая?
— Я прошу прощения, — обратился я к официанту. — Она находится в нашей компании. И независимо от ее положения в обществе, прошу относится к ней подобающе.
Я смотрел на него с абсолютным спокойствием и легкой улыбкой на губах. Такой прием даже в моем мире обезоруживал хамоватый обслуживающий персонал. Чаще всего — они просто теряли дар речи и не знали как поступать.
Этот юноша исключением не был.
— Бифштекс с кровью, — коротко сказала она.
— Это все?
— Да.
— Хорошо, — едва не через губу отозвался официант, стараясь не подавать виду. — Ваш заказ будет в течении десяти минут. Ожидайте.
— Благодарю вас, — сказал я ему в след, после чего откинулся на спинку стула.
— Прекрати вступаться за меня на каждом шагу, — подала голос Аида. — Во-первых, я не маленькая и могу за себя постоять. Во-вторых, это не твое дело.
— А, в-третьих, это мой личный выбор. Еще будут претензии? — также спокойно я ответил ей, но уже скривил губы в едкой ухмылочке.