Демонология Древнего Китая

де Гроот Ян Якоб Мария

В приведенных выше фрагментах нет, однако, ничего, что бы свидетельствовало о наделении зловещей кометы дьявольским стремлением насытиться человеческой кровью и печенью. В другом месте мы читаем, что она возвещает о своем приходе страшным грохотом: «Во втором году Чжунхэ (882), в десятом месяце с северо-западного края безоблачного неба вдруг послышался гром; это назвали нисхождением Небесной собаки» («Ранняя история Тан», гл. 19, II, 1.25). «А в третьем году Тунгуан (925), в девятом месяце, в день динвэй, когда ночью черные тучи закрыли собой все небо, с севера донеслись звуки, напоминающие гром, и громко закричали дикие фазаны. Люди называют это сошествием Небесной собаки» («Ранняя история пяти династий», гл. 33, 1.5).

Повсюду в Китае Небесная собака считается страшным демоном. Если верить моим японским друзьям, то в их стране дело обстоит точно

так же. Во многих китайских календарях Небесная собака изображается демоном, рыскающим в различных сторонах света в зависимости от времени года, дней солнцестояния и равноденствия. Знать это чрезвычайно полезно всем тем, кто по своим делам вынужден отправляться в том или ином направлении и хочет избежать ее пагубного воздействия. Небесная собака играет существенную роль в китайской хрономантии, и в дальнейшем мы еще раз обратимся к ней, когда будем говорить о хрономантии как важном элементе даосской системы.

4. Оборотни-лисицы

Уже в Древнем Китае лисицы пользовались дурной славой предвестников зла, ибо еще в «Ши цзине» мы читаем:

Край этот страшный — рыжих лисиц сторона.

Признак зловещий — воронов стая черна.

(Пер. А. Штукина)

Чжу Си так комментирует эти строки: «Лисица — зверь, приносящий несчастье, и люди опасались встречи с нею. И, если в каком-то месте нельзя было увидеть ничего, кроме них, это свидетельствует, что государство подвергается опасности и обречено на смуты».

В третьем столетии до новой эры о распространенности суеверий в то, что лисицы способны творить зло, свидетельствует Чжуан-цзы: «На холме высотой не более чем в один бу или жэнь большие звери укрыться не могут, и только злобные лисицы предвещают недоброе» («Нань хуа чжэнь цзин», VIII, 23). А тот факт, что лисицы ассоциировались со злыми духами и при ханьской династии, подтверждается хотя бы теми двумя строками, которые Хуан Сянь, живший во втором столетии до новой эры, добавил в свое сочинение, посвященное этим животным:

Их следами покрыты места, где обитают ци-мэй,

Полно их и там, где скрываются ван-лян.

Каким же образом лисицы проявляют свою опасную для человека природу? Свидетельства мы можем почерпнуть из более поздних китайских сочинений. Так, в официальных историях третьего и четвертого столетий лисицам приписывается насылание сумасшествия, болезней и даже смерти. Например, в биографии Хань Ю, знаменитого гадателя и прорицателя, умершего в 312 году, говорится следующее:

«В течение многих лет демон поражал болезнями дочь Аи Ши-цзэ. Колдуны-у сражались с ним, заклинали и нападали на него, в пустых могилах и среди старых городских стен поймали несколько десятков лисиц и ящериц, но болезнь не отступала. И тогда Хань Ю гадал на стеблях тысячелистника. Он приказал сделать полотняную сумку, которую, когда девушку вновь одолел приступ, он вывесил над окном. Потом он закрыл дверь и стал дуть, словно изгоняя что-то, и вскоре сумка разбухла, как будто ее наполнили воздухом; сумка лопнула, и у девушки случился еще один сильный приступ. Теперь Ю сделал уже две кожаные сумки, которые он повесил рядом на том же самом месте, что и первую; и опять они раздулись до предела. На этот раз он быстро затянул их веревками и повесил на дереве, где они в течение двадцати с лишним дней постепенно ужимались и ужимались. Когда их открыли, то обнаружили около двух цзиней лисьей шерсти. Девушка же поправилась» («История династии Цзинь», гл. 95, 1.10).

О другом колдуне и прорицателе по имени Гу Хуань, умершем в 493 году, источник сообщает: «В деревне Боши, что на северных отрогах гор, демоны насылали на людей болезни. Крестьяне сообщили об этом Гу Хуаню и просили его проявить сострадание. Хуань направился в деревню, прочел проповедь о Лао-цзы (?), а потом оградил участок земли, сделав его ловушкой. Вдруг появились множество лисиц, ящериц и черепах, которые по своей воле поспешили в ловушку. И тогда он приказал убить их, и все больные выздоровели» («История южных династий», гл. 75, 1.18).

На представления китайцев о лисице как источнике болезней проливают свет самые разнообразные истории, подобные этой, в которой лисица проникает в людей и превращает их в безумцев-лунатиков. «В седьмом году Тайхэ (483) в буддийском монастыре Цинлунсы — Голубого Дракона — в Шанду жил один монах по имени Сецзун, семья которого находилась

в Фаньчуани. Его старшего брата Фань Цзина поразила лихорадка, от которой он стал бормотать бессмысленные слова и тупо смеяться. Монах старался сдерживать его всеми силами, которые только у него были, и пытался изгнать болезнь, зажигая ладан, как вдруг больной стал поносить его и браниться. "Эй ты, монах, — кричал он, — убирайся в свой монастырь к своему настоятелю, чего ты мешаешь мне? Я живу в Наньгэ, и я люблю тебя, но урожай народился богатый и работ так много, что я могу являться к тебе лишь на короткое время". Услышав такие слова, Сецзун заподозрил, что брат его находится под властью лисицы-демона. Вновь держал он над братом ветвь персикового дерева (изгоняющую духов) и ударял его ею, но больной только смеялся и говорил: "Ты бьешь старшего брата: это противоречит правилам почтительности; божества покарают тебя; бей же сильнее, продолжай". И Сецзун понял, что так брату не помочь, и потому оставил это занятие.

Потом больной вдруг стремительно поднялся. Он с такой силой потащил за собой мать, что она умерла; потом он схватил свою жену, и она тоже погибла. Затем он точно так же поступил и с младшим братом, а когда жена младшего брата вернулась домой, он так обошелся с нею, что она потеряла зрение. Когда день прошел, с больным все стало так, как и было прежде. "Раз ты не уходишь, — сказал он Сецзуну, — я созову всю семью". Не успел он произнести эти слова, как послышался писк сотен крыс; размерами они превосходили обычных крыс, бросались на людей, и прогнать их не удавалось. Они исчезли на следующий день, но страхи Сецзуна только усилились [46] . "Пожалей свой голос и силы", — воскликнул старший брат. "Я не боюсь тебя, поскольку сейчас самолично явится мой великий брат. Холодная луна, Холодная луна, иди сюда!" — пронзительно закричал он, и при третьем крике из-под ног больного выскочил зверь размером с лисицу и красный, как огонь. Зверь бегал по одеялу и, наконец, соскочил и припал к земле; из глаз его во все стороны сыпались искры. Сецзун схватил свой меч и ударил им зверя — удар пришелся по лапе. Зверь выскочил в дверь, но монах с факелом в руке пошел по кровавому следу, добрался до какого-то дома и увидел, что зверь спрятался в глиняном кувшине. Сецзун взял большую тарелку, закрыл ею горлышко кувшина и замазал глиной. Через три дня он открыл кувшин и увидел, что зверь стал словно железный и не мог двигаться. Сецзун убил его, изжарив в масле; вонь разносилась на несколько ли. Его брат выздоровел, но через месяц в одной из семей в этой деревне умерли от болезни отец и шесть или семь его сыновей. Все полагали, что причиной тому стали чары ядовитых насекомых» («Ю ян цза цзу», доп. гл. 2).

46

Появление крыс в период облегчения состояния сумасшедшего, вызванного, согласно китайским представлениям, временным отсутствием лисицы — источника болезни, — является, несомненно, намеком на то, что лисица — один из главных врагов крыс, а потому крысы осмеливаются появляться только тогда, когда ее нет поблизости. В то же самое время мы можем сделать вывод, что лисица главенствовала над крысами и мышами и прибегала к их помощи, когда ей это было нужно, как в данном случае — для борьбы с монахом.

Итак, лисицу ненавидели не только как виновницу болезней и умопомрачения, но и как предвестницу зла как такового, что в глазах невежественных людей зачастую отождествлялось и с его первопричиной. В биографии знаменитого гадателя Шуньюй Чжи, убитого в 396 году, мы читаем: «У Ся Хоу-цзао из области Цяо была мать, которая очень тяжело болела. И тогда он отправился к Шуньюй Чжи, дабы спросить о его судьбе матери, но когда он выходил из дома, то увидел у ворот лисицу, которая завыла на него. Перепуганный, он поспешил к Чжи. Чжи сказал: "Несчастье, предвещающее этот случай, очень близко. Отправляйся домой, сложи руки на груди, причитай и плачь точно так же, как это делала лиса, чтобы все члены твоей семьи, и молодые, и старые, выбежали прочь в испуге и удивлении; продолжай завывать до тех пор, пока не останешься совсем один, и тогда все уберегутся от беды". Цзао отправился домой и исполнил все так, как велел прорицатель. Даже мать, несмотря на болезнь, убежала прочь, и, как только семья собралась в главном зале, пять боковых комнат дома рухнули с оглушительным грохотом» («История династии Цзинь», гл. 95, 1.12).