Демонология по Волкову. Дилогия
Шрифт:
В город они долетели гораздо быстрее, чем обычно. Можно только представить, сколько правил и каких нарушил Влад.
Мирославы дома не оказалось. Все вещи стояли по своим местам, никакого беспорядка. Ничего, что выдавало бы, что ее увели насильно. Наверняка ее и не уводили. Она ушла сама. Василиса самостоятельно приехала из Архангельска, что стоило Мирославе просто выйти из дома?
Демон каким-то образом заставляет их делать это.
– Черт, – выдохнула Алиса, растерянно остановившись посреди комнаты Мирославы. – Я не знаю, что делать дальше. В моем видении была лишь поляна, ничего, что могло
А за окном тем временем начинали сгущаться ранние зимние сумерки. Время было на исходе.
– Дай мне руку, – внезапно попросил Леон. – Я хочу заглянуть в твое видение. Может быть, увижу больше.
Алиса протянула ему руку. Знала, что для этого ему придется контактировать с тьмой, но сейчас речь шла о жизни Мирославы. Если понадобится, она потом заберет у Леона все, что он впустит в себя. Ради Мирославы она пойдет на все.
Леон осторожно взял ее за руку, закрыл глаза. Влад и Софи, стоявшие у входа в комнату, замерли, чтобы не мешать. Алиса тоже молчала, максимально сосредоточилась, пытаясь вспомнить все, что видела. Может быть, это поможет Леону.
– Это лес, да, – начал он, не открывая глаз. – Слышу гул линий электропередач. И… – Леон замолчал на несколько секунд, к чему-то прислушиваясь. – Кажется… да, определенно, это поезд. Рядом железная дорога. Еще… – Снова длительное молчание. – Нет, больше ничего.
Он отпустил руку Алисы, с сожалением покачал головой.
– Слишком мало данных. Больше не вытянуть.
– Лесов вдоль железной дороги и линий электропередач у нас слишком много, – вздохнула Софи.
– А времени слишком мало, – мрачно добавил Влад.
И вскоре его стало еще меньше: у Леона зазвонил телефон. Что-то коротко выслушав, он сбросил вызов и сказал:
– Парня нашли. Точнее, его квартиру, самого его там нет. Полиция опрашивает родственников и друзей.
Но те ничего не будут знать. Как родственники и друзья Никиты и других парней, проведших первый ритуал. Он уже уехал на поляну. Он уже готовится убить.
Алиса не могла так просто сдаться. Только не Мирослава, только не она.
– Леон, пожалуйста… – Голос сорвался. Алиса понимала, о чем просит. – Я сделаю все… Заберу потом все, только, пожалуйста…
Он не дал ей закончить.
– Мне нужна ее вещь. Что-то очень личное. То, чем она дорожит, что несет в себе ее энергию.
Алиса задумалась лишь на секунду. Метнулась к шкафу, мысленно моля всех богов о том, чтобы Мирослава после ограбления не перепрятала кулон. Ей повезло: маленькое украшение лежало все в той же шкатулке, в которой Алиса видела его много лет.
– Вот. – Она протянула украшение Леону.
Тот взял кулон, сжал в руке. Снова закрыл глаза, но за мгновение до этого Алиса успела заметить, как они наливаются чернотой. По лицу Леона пробежала мучительная судорога, пальцы сжались в кулаки.
– Идем, – почти не разжимая губ, велел Леон.
Когда он открыл глаза, те были полностью залиты черным. Если бы на кону не стояла жизнь Мирославы, Алиса испугалась бы того, что натворила своей просьбой. Но сейчас она обещала себе и – мысленно – Леону, что все исправит после. Только бы спасти Мирославу.
Все время, что они неслись по улицам вечернего города, а затем – по пустой трассе, в машине царило напряженное
Закончились огни освещения, теперь фары выхватывали из темноты лишь редкие дорожные знаки, а затем, когда Леон велел свернуть в лес, не стало и их. Машина неслась между деревьев по лесной дороге, и Алиса молилась лишь о том, чтобы не застрять. Вдали послышался паровозный гудок: впереди находилась железная дорога и переезд. Но до переезда они не доехали, Леон внезапно повернул голову влево и сказал:
– Сворачивай.
– Леон, там нет дороги, – попробовал возразить Влад.
– Сворачивай, – все тем же ледяным тоном повторил Леон. – Нет времени. Так быстрее.
– Мы застрянем, там сугробы по колено.
– Сворачивай.
Влад выдохнул и послушно повернул руль влево. Машина, лишь чуть-чуть притормозив, проскочила между двух деревьев и понеслась вперед, качаясь из стороны в сторону и подпрыгивая на неровностях. Она утробно рычала, путаясь в снегу, но пробиралась вперед. Должно быть, какая-то дорога тут когда-то была, потому что они проехали не меньше полукилометра, прежде чем монстр все-таки застрял. Влад давил на газ, машина ревела, но с места больше не трогалась. Леон первым открыл дверь, вышел на улицу. За ним высыпали остальные. Ни на секунду не останавливаясь, Леон пошел вперед, по-прежнему сжимая в руке кулон Мирославы. Алиса, следующая сразу за ним, видела, как темнеет кожа на его руке, как начинают шевелиться под ней черные вены. Леон набирал в себя слишком много тьмы, но сейчас она заставила себя не думать об этом.
Мерцание свечей между деревьями все увидели издалека, перешли на бег. Бежать было тяжело, снег здесь оказался особенно глубоким, под ним стелились мелкие кустарники, хватая путников за ноги и замедляя их движение.
«Опоздали, мы опоздали!» – крутилось в голове у Алисы, но она не слушала эти мысли. Они не могут опоздать. Просто не могут!
И все же они опоздали. Добравшись наконец до поляны, увидели страшную картину: на расчищенной от снега земле, внутри нарисованной пентаграммы, лежала Мирослава. Глаза ее были открыты, бессмысленно смотрели в пустоту. Ресницы редко-редко опускались вниз и медленно поднимались обратно. На обнаженном теле хорошо были видны четыре глубоких пореза, из которых вниз стекала горячая темно-вишневая кровь. Земля под ней пропиталась кровью, в некоторых местах стерла знаки.
По краям поляны стояли три парня: один чуть в стороне, двое рядом. Один из двоих держал в руках окровавленный нож, остальные смотрели на него со страхом и решимостью одновременно. Четвертый парень лежал в стороне, и из-под ножа, торчащего в его груди, текла такая же вишневая кровь, как у Мирославы.
– Мира! – крикнула Алиса, не думая о том, что может привлечь внимание и все испортить.
Она бросилась вперед, видя одну только подругу перед собой. Та не отреагировала на свое имя, никак не дала понять, что слышит Алису. Не пошевелилась даже тогда, когда Алиса прижала горячие ладони к ее заледеневшему телу, закрывая две из четырех ран. Тут же появилась еще одна пара женских рук, закрывающая остальные.