Демоны ледяных гор-Тайны рода. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Жутко болели грудь, нога и рука. Было очень больно дышать.
Едва не теряя сознание, я здоровой рукой поднял повыше начавший тускнеть нож и снова приказал ему:
— Свети!
Поднялся и поковылял к общежитию сквозь расступающиеся передо мной щупальца.
Я не мог больше бежать. Не мог драться. Я мог только с трудом передвигаться. И главная задача была для меня не потерять сознание. Потому что я точно знал: стоит мне только потерять сознание, как свет потухнет и твари доберутся
Они вздымались вокруг… Бесились, метались в гневе… И шипели, когда приближались слишком близко к свету.
Но зато мне больше не нужно было петлять — мерзкие щупальца сами убирались с моей дороги.
Похоже, за те несколько секунд, которые я был в объятиях монстра, он успел изрядно выпить моей жизненной силы. Потому что я едва удерживал себя в сознании, чтобы не грохнуться прямо тут.
Как дошёл до общежития не помню.
Вроде бы вокруг здания плотной стеной выросли щупальца.
Вроде бы я пошёл прямо на них — к двери. И они прыснули в стороны…
Дверь оказалась заперта.
Искать возможность попасть внутрь у меня не было сил, поэтому я просто приказал двери открыться. В потом ввалился внутрь и упал. И спасительная мгла закрыла меня от невыносимой боли…
Очнулся я в своей комнате на своей кровати.
В комнате было полно народу, но все стояли чуть в стороне, а рядом со мной копошились сэнсэй Макото и Ёсико.
— Он пришёл в себя! — сообщила Ёсико, и вздох облегчения пронёсся по комнате.
У меня жутко болели места, где щупальца прикасались ко мне.
Я поднял руку и увидел, что на предплечье просто нет кожи.
Смотреть что там с ногой и грудью у меня не было сил. Не думаю, что там дела обстояли лучше. И грудь, и ноги, также, как и руки, не были защищены одеждой, так что там наверняка картина такая же — кожи нет.
— Сейчас станет полегче, — проговорил Макото, смазывая мне грудь какой-то вонючей дрянью.
Запах показался знакомым.
— Что это? — спросил я.
Мой голос прозвучал хрипло и обессиленно.
— Яд кустарника обладает обезболивающим действием, — ответил Макото. И добавил, извиняясь: — У тебя магический ожёг. Я не знаю, чем лечить такой, какими заклинаниями… Могу только обезболить. Хорошо, что яд с кустарника собрал, вот он и пригодился. Других лекарств у меня нет, к сожалению. Только раствор вот смог сделать.
Макото говорил и говорил, как будто боялся, что если замолчит, то я начну расспрашивать, какого хрена он мажет меня ядом.
Но мне было не до того. Тем более, что лекарство, видимо, подействовало, потому что я почувствовал холодок и меня потянуло в сон.
Ёсико всхлипнула и села на пол рядом с моей кроватью.
Я, с трудом поднимая потяжелевшие веки, спросил:
— Ты плачешь… Что случилось?
— Я так испугалась за тебя, когда солнце село, а ты не пришёл, — сквозь слёзы ответила Ёсико.
— Но я же пришёл, — успокоил её я.
— Да, когда ты ввалился, а дверь осталась открытой… — Ёсико рефлекторно прикрыла свою руку, и я увидел, что на её предплечье тоже нет кожи.
Не так много, как у меня, совсем чуть-чуть. Видимо, щупальце только мазнуло по её руке.
Сразу стало понятно, кто закрыл за мной дверь.
— Там на улице такая жесть творится, — поделился Даичи. — Как будто конец света наступил. Такой ветер и вой…
Слова пацана доносились как будто издалека. В них было что-то важное, но что именно, я никак не мог уловить.
Открыв глаза в очередной раз, я прошептал:
— Завтра будет тяжёлый день! Надо спать! — И снова отрубился. Теперь уже окончательно.
Разбудило меня пение. Женский голос потихоньку напевал. Песня была мелодичной, протяжной и очень грустной.
Я лежал и не открывая глаз слушал.
Это было прекрасно — женщина поёт!
Она пела о храбром воине Самираги:
Сразил дракона храбрый Самираги,
И Ледяные горы застонали —
Последний пал дракон, и нет их больше,
Лишь демоны проснулись ото сна.
Я лежал с закрытыми глазами, слушал и пытался вспомнить: где-то я уже слышал эту песню… Нет, не слышал! Читал! В келье сэнсэя Макото в храме Всеблагой. В одной из его книг.
В какой момент я понял, что слышу голос Ёсико, не знаю. Но мне почему-то это показалось естественным и правильным — то, что женщина поёт, и что она поёт именно эту песню. И что эта женщина — Ёсико.
— Наверное, уже пора будить, — послышался голос Сэдэо.
— Пусть ещё чуть-чуть поспит, — ответил Макото.
Раздался стук в дверь и следом голос Даичи:
— Как он?
— Скоро будем будить, — ответил Макото.
— Там уже куратор Забуза пришёл, — сказал Даичи, и в его голосе прозвучала тревога.
Макото вздохнул, и я вздрогнул от того, что он прикоснулся к моему плечу.
Пение сразу же стихло, и мне стало грустно. Я хотел лежать и слушать, как Ёсико поёт. Без разницы про кого, про драконов, про воинов, про демонов, лишь бы пела.
Но она подошла ко мне и сказал:
— Кизаму, вставай! Нужно идти! Иначе тебя заберут в лабораторию!
В лабораторию я не хотел, поэтому открыл глаза.
Было светло. Не от включенного света, нет — свет шёл от окна.
— Уже утро, — подтвердила Ёсико, едва я взглянул в ту сторону.