Демоны луны
Шрифт:
— А что думают в полиции о мотивах самоубийства? Вроде бы ничто не толкало его свести счеты с жизнью. Не предполагаете ли вы факт убийства? Эти странные белые перья, которые он получал в конвертах дважды…
— Вы правы, сейчас главный вопрос — выяснить, что произошло: убийство или самоубийство. Но, мы полагаем, без помощи столичных коллег нам разобраться в этом не удастся. Непосредственных свидетелей происшествия нет, подозревать кого-либо конкретно у нас нет оснований. Самое разумное на этом этапе — просить полицию
Огавара насколько мог подробно рассказал о Химэде, его сослуживцах, семье, друзьях. Инспектор тщательно записывал рассказ в блокнот.
— Кстати, труп мы уже обследовали, — сообщил он в заключение беседы. — В крови и желудке ничего аномального не обнаружили. По результатам экспертизы смерть наступила от сильных черепно-мозговых травм, полученных при ударе о выступы скалы во время падения; вероятнее всего, он утонул уже мертвым.
Во второй половине дня Огавара со своим секретарем решили сами осмотреть место происшествия. По дороге заглянули в кафе, собираясь поговорить с официантками. У самой смышленой на вид девушки лет семнадцати осторожно попытались выведать подробности вчерашнего дня.
Разговор с ней вел Такэхико.
— Вчера между половиной пятого и половиной шестого к вам в кафе не заглядывали посетители, которые показались бы… ну, необычными? Попытайся вспомнить. Конечно, не из местных…
Девушка задумчиво поглядела вверх и, видимо вспомнив что-то, слегка оживилась:
— Да, были. Был один странный посетитель. Только пришел он не в половине пятого, а раньше — часа в четыре. Он был в фетровой шляпе, причем натянул ее на самые глаза, в очках, у него были маленькие усики… В сером пальто.
— Какого возраста?
— Лет тридцати. Высокий, стройный.
— Было в его поведении что-нибудь странное?
— М-м-м… Да, пожалуй. Выпил один за другим два фужера апельсинового сока — так сильно жажда мучила, что ли? Или волновался? Без конца смотрел на часы. Но к нему так никто и не подошел. Значит, время пережидал, что ли… Потому что в какой-то момент быстро сорвался с места и ушел. Причем пошел не в сторону города, а непонятно куда… И потом, странно, что он таскал с собой огромный саквояж. Дачник вряд ли ходил бы с ним.
— Саквояж? Какой саквояж?
— Ну, на чемодан похож. Сейчас модны такие — квадратный, кожаный, с замком.
— Не вспомнишь сейчас, он не казался тяжелым?
— Пожалуй, был тяжелым. Я еще тогда подумала: странно, прилично одетый человек с модным саквояжем, да еще тяжелым, — и без машины.
— Значит, он вышел из кафе и направился не в город, а куда-то в противоположную сторону. Может быть, побродив где-то, вернулся в город? Мимо вас не проходил?
— Не думаю. Не знаю, что было после закрытия кафе, но до пяти, пока мы открыты, он
— Вы работаете до пяти? И вчера закрыли в пять?
— Нет, вчера посетители задержали нас минут на двадцать. Кстати, полицейский приходил сюда и спрашивал, не видел ли кто из нас, как в 17.10 с обрыва упал человек.
Возможно, мужчина, о котором говорила официантка, к происшествию не имеет никакого отношения, но пока следует принять во внимание ее рассказ, решили Огавара и Сёдзи.
Выйдя из кафе, они прошли квартал к югу и свернули на тропинку, о которой говорил инспектор полиции.
— Действительно, идеальное место для самоубийства; сюда можно идти в полной уверенности, что тебя никто не заметит, — сказал Огавара.
Подошли к одинокой сосне. Огавара вытащил бинокль, протер линзы и стал смотреть в сторону своей виллы.
— Вижу Юмико в комнате на втором этаже. Тоже смотрит сюда в бинокль и машет платком. Посмотри сам. — Огавара протянул бинокль Такэхико.
И в самом деле, хотя лицо Юмико невозможно было разглядеть, видно было по силуэту, что это действительно она.
Такэхико огляделся. Кроме верхней части виллы Огавары, никаких строений отсюда не видно. Если в этом происшествии замешан преступник, то он мог чувствовать себя здесь в полной безопасности.
— Идеальное место, — снова воскликнул Огавара. — Слишком идеальное для случайного происшествия! Так и чудится запах убийцы. Ты как-то говорил, Сёдзи-кун, что Химэда опасался каких-то тайных обществ… В таком месте невольно приходит мысль о том, что убийство талантливо сработано подобным обществом. Если, конечно, это убийство.
В высокой траве послышался шорох, и перед удивленными Огаварой и Сёдзи появился молодой человек в свитере. Он робко приблизился к ним.
— Ты местный? — спросил юношу Огавара.
— Да.
— О вчерашнем происшествии слыхал?
— Слыхал… Потому и шел за вами, чтобы и сегодня не случилось того же.
Огавара и Такэхико засмеялись.
— Извините, вы, наверное, господин Огавара? Пришли посмотреть это место?
— Да, я Огавара. А тебе что-нибудь известно о вчерашнем инциденте? Дело в том, что пострадавший — близкий мне человек. Если что-нибудь знаешь, расскажи, пожалуйста.
— В точности мало что знаю… Скорее предполагаю.
— Что именно?
— То было не самоубийство. Пострадавшего сбросили с обрыва.
— Неужели? Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее.
— Я вчера днем загорал тут за кустами. Там на поляночке есть углубление, почти незаметное…
— И сейчас оттуда так неожиданно вышел?
— Ага.
— И что же случилось вчера?
— Из-за деревьев было плохо видно, но все ж я разглядел двух мужчин, направлявшихся к обрыву. Один из них — это точно — был Химэда.