Демоны милосердия
Шрифт:
– Это не то. Ты ж себя заживо похоронишь, разве непонятно?
– Денег мне хватит, – отрезал Денис, – а жизнь одна, и я не хочу ее на ерунду тратить. И так кучу времени потерял.
– А книжки твои и шкафы старые не ерунда? – зло, как показалось, усмехнулся Борзых. – А деревня? Ты еще бороду отрасти, пчел заведи и корову, вот Светка твоя обрадуется.
Он уже открыто насмехался, говорил отрывисто, с издевкой, и Денису очень хотелось послать его куда подальше. Но промолчал, достал из кармана ключи, нажал кнопку брелока, и неподалеку негромко мявкнула сигнализация «ровера».
– Не ерунда, – сказал Денис, – если я вам больше не нужен, то поеду. Мне еще
Борзых отбросил травину и вытащил из внутреннего кармана пиджака несколько крупных купюр, подал их Денису.
– Это за машину. Заплатишь часть сначала, – распорядился Борзых, – потом скажешь мне, сколько запросят. Счет возьми или наличными договорись, мне без разницы. И еще…
Он вдруг растерялся, застегнул пиджак, снова расстегнул, сунул руки в карманы, и при этом старался не смотреть на Дениса. Тот убрал деньги и терпеливо ждал, когда начальство созреет и соберется с духом.
– Денис, – Борзых решился, – я знаю, что тебе Иришка моя названивает. Ты поаккуратней с ней, пожалуйста. Я сам вопрос решу. Без матери сложно, – тут Борзых быстро провел по глазам ладонью, прикусил палец, но быстро пришел в себя. И уже спокойно смотрел на Дениса.
– Я сам все сделаю, – повторил он, и грустно улыбнулся. – Ира – это единственное, что мне от Марины осталось. Тебе сложно понять, но может когда-нибудь позже… Хотя нет, не дай бог тебе такое пережить, не каждый справится. Молодость, глупость… Пойми Ирку и потерпи немного, она скоро от тебя сама отстанет.
Он сел в машину, Вася мухой метнулся к водительскому месту. Борзых опустил стекло и просяще улыбнулся:
– Потерпи, ладно? Совсем немного.
– Хорошо. – Денис отступил, «бэха» прошуршала мимо и выехала на дорогу, пропала в потоке машин. Денис достал мобильник и неторопливо пошел к своей машине. Поглядел на нарядного лося, на ленточки в его рогах, на помятый бок «ровера», и нашел в телефонной книге знакомый номер.
– Через полчаса у переезда, – сказал он, когда Ира ответила. – Но учти, времени у меня мало, я на работе.
Нажал отбой, не дожидаясь ответа, и поехал в город. Тащился в правом ряду и все крутил мысленно ситуацию, думая, как оформить в отчете свои сомнения. Непонятно было все: и способ проверки, если это была она, и методы «экзаменаторов», и, наконец, их бегство с места ДТП. Им явно дали понять, что слежка обнаружена, что груз под контролем и что ловить тут нечего. Так нет, поперли на рожон зачем-то, побили машины и молча смылись, хоть могли сделать это намного раньше и без потерь. Будто не проверяли, а посмотреть хотели на сотрудников конторы, как те себя поведут, скорость реакции, взаимодействие и прочее. Вот только зачем, спрашивается? Думал-думал, и решил вывалить все, как есть, наплевав на то, что Борзых об этом подумает. Главное отчитаться, а там хоть трава не расти, благо, работать осталось две недели.
«У переезда» означало у торгового центра, почти на том самом месте, где когда-то помещалось поименованное сооружение, проклятье их небольшого города. Пробки временами растягивались аж до центра, народ зверел и искал пути объезда, коих было по пальцам перечесть. Время и нервов убило было столько, что на две жизни хватит, журналист одной местной газетки как-то публично поклялся первым принести цветы к памятнику мэру, который ликвидирует это нехорошее место. И таковой нашелся, за три года построил-таки путепровод, и транспорт теперь свободно летал под насыпью через тоннель, народ вздохнул с облегчением. В общем, мэр тот цветы честно заслужил, и получил их в преизрядном количестве на свою могилу, будучи застреленным у
Ныне о былом кошмаре почти ничего не напоминало, на пустыре неподалеку возвели многоэтажный торговый центр, а на месте будки дежурного по переезду помещалась остановка. Сейчас от нее как раз отъехала маршрутка, на остановке образовалась небольшая толпа, все торопились, толкались, через приоткрытое окно слышались недовольные голоса. В середине появилось черное пятно, его выпихнули на край, едва на столкнув на проезжую часть. Невысокая девушка вся в черном, в высоких ботинках на толстой подошве, колготках в сетку, черном платье с пышной многослойной юбкой из жесткой прозрачной ткани, черной же кожанке поверх наряда неотрывно смотрела на дорогу. Денис включил поворотник, подъехал ближе и остановился. Девушка не двигалась, по-прежнему смотрела куда-то вдаль, Денис коротко посигналил. Толстая тетка, до этого стоявшая к дороге спиной, аж подпрыгнула, погрозила ему кулаком. Ира очнулась, подобрала черные шуршащие юбки и села на заднее сиденье. Села так, что Денис не видел ее глаз в зеркале заднего вида, в нем отражались только матово блестящие серьги до плеч, чернющая пышная грива прямых густых волос с «ирокезом» на макушке, черные «стрелки» на веках, темная помада. В салоне запахло тяжелыми пряными духами, что идеально подошли бы той пугливой толстухе, а не юной особе шестнадцати неполных лет отроду. Любимый поздний ребенок господина Борзых забился в угол салона и отвернулся к окну. Денис поехал дальше, изредка поглядывая назад. Разглядел в потрясающей Ириной прическе роскошный черный бант с темными крапинками, подумал, к чему бы это. Вдохнул, выдохнул короткими порциями и проговорил быстро и деловито.
– Привет. Говори, что случилось? У меня дел полно.
Поймал в зеркале Иркин взгляд, заметил слезы в голубых глазах и почувствовал себя полной скотиной. С трудом отвел глаза, понимая, что план рушится к чертям и разговора не будет. Вернее, не такой, как он себе представлял. Порыв жестко послать куда подальше сбрендившую на почве гормонального взрыва малолетку прошел, да еще и вспомнилось Светкино «плюс в карму», и Денис сказал, глядя на дорогу:
– Ир, ну что опять? Ведь говорили уже, сколько можно. Я старше тебя на двадцать лет.
И сам пришел ужас от сказанного. Тридцать шесть, с ума сойти, сороковник надвигается, а толком ни пожить, ни сделать ничего путевого не успел. Точно готовился, осматривался, прикидывал, что к чему, а уже и до полтинника недалеко. Куда это годится?
– Ира, ты же красивая, ну просто глаз не отвести! – Тут душой кривить не приходилось, Денис перестроился в левый ряд и прибавил газу. Помятый «ровер» лихо обошел неторопливую «ниву» и полетел вдоль отбойника по направлению к городу. «Отвезу ее домой и в сервис» – Денис сочинял на ходу план, одновременно вспоминая номер такси и прикидывал, во что обойдется ремонт. Сумма выходила приличная, но беспокоиться не о чем: платит отец этой дурехи. Ира так и сидела носом к стеклу и прикрыв глаза, точно спала.
– Ну зачем тебе такой старик? – улыбнулся Денис, – вредный, нудный, противный. Ты готовить умеешь?
Ира быстро глянула на него, ее голубые глаза странно блеснули. Девушка опустила голову и принялась крутить кольцо с большой розой на среднем пальце.
– Вот, а кто мне будет готовить паровые котлетки и пюре из брокколи? – Денис сбавил скорость: впереди показался светофор, желтый сигнал часто замигал, машины рядом тоже тормозили.
– Зачем? – хрипло проговорила Ира, – зачем есть такую гадость?