Демоны на Радужном Мосту
Шрифт:
– Ты хочешь сказать – сфабриковать его?
– В подобной ситуации это вполне этично, – отозвался Морок. – Но только не за счет кого-то из наших. Понадобится доброволец, готовый стать мучеником, а круг людей, не состоящих в браке, здесь очень невелик.
– Если только капитан Чин не найдет биржанского шпиона, – заметила Криша. – Это был бы идеальный кандидат, хотя мне лично очень бы не хотелось терять его. Если же нет… Мы с Савином допросили всех до единого. Я не обнаружила среди них ни одного, готового на роль мученика. Кроме того, нам нужно будет устроить все так, чтобы у мисс Морган не возникло ни тени сомнения.
Повисло долгое молчание, в конце концов прерванное Мороком:
– Существует и еще один путь, подобающий и этичный во всех отношениях, для которого не нужны никакие мученики. Он требует куда более высоких санкций, чем я могу дать, и быстроты действий, чтобы не упустить время, но по-моему, это наилучший выход, если мы все согласны, что этот агент нам не по зубам. Мне совершенно не хочется этого делать, но альтернативы слишком ужасны, а бремя этого решения ляжет не на меня. Нам нужен виновный, если мы сможем вычислить его. Нам нужны агенты, если они здесь есть. Кроме того, мое решение всегда можно будет отложить, даже отказаться от него. Несмотря на то, что это кажется мне бесполезным, завтра мы начнем гипнодопросы. Будем делать все, что можно.
– Какое решение вы имеете в виду? – спросила Криша.
– Если ты обдумаешь возможные варианты и вспомнишь определение колонии… это вполне логично, и ни одному агенту не придет в голову.
– Вы же не собираетесь… – ахнула Криша.
– Ни слова об этом за пределами этой комнаты. Это относится и к вам, капитан. Мисс Морган не должна ничего знать.
– Я не совсем понимаю, о чем я не должен рассказывать, – признался Чин, – но это жестоко. Я не могу оспаривать ваши действия, но не могу отделаться от чувства, что мы сдаемся чересчур легко, что мы не заметили чего-то совершенно очевидного.
– В самом деле? – заинтересовался Морок. – Например?
– Оно где-то здесь – я почти ощущаю это. Но пока еще не уловил. – Он вздохнул. – А что если пойти прямо в лоб? Кто предложил Ву отдать монитор?
– Да никто, – сказала Криша. – У них было обычное собрание. Когда проблему обнаружили, Чу, дежурного техника, спросили, у кого еще есть исправные мониторы такого размера. Он перечислил нескольких, включая и Ву, и тогда Ву сам предложил отдать свой. Ничего необычного.
– А компьютерный доступ? Должно быть, чтобы так искусно подредактировать файл с данными посмертного сканирования, кому-то понадобилось немало времени?
– Здесь тоже тупик, – сказал Морок. – Такого длительного доступа нет ни у кого, а это можно сделать только за одну длинную сессию, не прерывая ее. Разумеется, главный компьютер находится под контролем системы безопасности, но его модули, включая и медицинский, не защищены. Не заставлять же медицинский персонал в каком-нибудь экстренном случае проходить всю иерархию. С соответствующим оборудованием в файлы можно было влезть откуда угодно, даже снаружи, где нет никаких мониторов. Или с религиозных модулей в ризнице, где монитор до сих пор так и не установлен. Возможностей слишком много.
Чин сжал кулак и с силой ударил себя по ладони левой руки:
– И все таки что-то здесь есть!
– Что ж, у вас есть десять дней, чтобы обнаружить это «что-то», – отозвался Морок.
Ган Ро Чин сидел в позе лотоса на мате, брошенном на пол в крошечной каюте. Если бы кто-нибудь из Святых зашел к нему, то счел бы, что он находится в мистическом трансе.
Большую часть дня он провел в отсеке службы безопасности, просматривая запись за записью, и те, кто видел его и интересовался его действиями, уходили оттуда в замешательстве.
Вот уже несколько дней Чин час за часом просматривал старые записи, на которых еще живой Ву Святой Ли Тай вел свою размеренную жизнь – в высшей степени тоскливое занятие.
За ними последовали записи пребывания Келли Морган в женском отсеке, где она дружески болтала с местными женщинами. А также выжимки из всех допросов, всей проделанной ими работы, и следы предполагаемой фальсификации, которые гений электроники Морок обнаружил при помощи своих Талантов.
Криша обвинила бы его в излишне развитом воображении, в том, что он усматривает чудовищные заговоры там, где их нет и не было, и что ему, как ребенку, мерещатся страшилища.
Он зашевелился, потянулся и вытащил несколько распечаток звездной карты, принявшись в который раз просматривать их.
Это была система Медары, находившаяся на самом краю пограничной территории, что позволяло держать под мицлапланским контролем огромный сектор межзвездного пространства. Граница миколианских территорий находилась рядом и тоже не была перегружена поселениями. А за ней, едва ли в двух днях полета через владения Миколя, расстилалось лоскутное одеяло перемежающихся друг с другом миколианских и биржанских миров.
Совершенно явно, что кто-то в миколианской иерархии прохлопал это дело еще на стадии планирования. Завладев Медарой, Мицлаплан вклинился внутрь их территории, вытеснив миколианцев с узкой полосы, идущей через всю пограничную территорию, в то время как Биржа, по всей видимости, одну за другой занимала территории с другой стороны, причем с такой быстротой, напором и пренебрежением к издержкам, что миколианцы оказались в тесных клещах.
Звездная карта в его мозгу сменилась огромной решеткой, заполненной крошечными черными, белыми и золотыми камешками. Трехмерная вариация излюбленной игры его предков, которая прожила так долго потому, что ей было так легко научиться и так невероятно сложно достичь в ней настоящих высот, а также потому, что она была такой… полезной.
Игра в го была исключительно простой. Каждый игрок клал на решетку камень, по одному за ход. Если камни игрока полностью окружали и занимали территорию вокруг камней противника, камни становились добычей победителя и менялись на камни его цвета. В конце, когда вся доска заполнялась, становилось ясно, кто владеет большей территорией.
Не надо было быть военным гением, чтобы понять, что хотя миколианцы, возможно, и казнили уйму народа за то, что потеряли Медару, но их положение не было безнадежным. В зависимости от того, много ли планет в следующих регионах, они могли начать массовые исследования и заявить права на вновь открытые миры, сумев таким образом миновать узкое место. На решетке еще было достаточно открытого пространства, чтобы не позволить им отрезать себя.