Демоны острова Пасхи
Шрифт:
Так вот, Аравак выбрал из числа пленников юношу, который должен был изображать Бога Войны. Тело этого юноши не имело ни малейшего порока; роста он был не высокого, но и не низкого, стройный, как тростник, с прекрасной осанкой. На нем был роскошный наряд – плетеная мантия и набедренная повязка из расписной ткани; на голову ему надели пышный убор из орлиных перьев, который обычно носят только верховный жрец или великий вождь; в волосы юноши вплели петушиные перья, лоб украшал венок из цветов, а на шее висели ожерелья из раковин.
Этому
Юноша был весел и приветлив со всеми, потому что ему дали выпить хмельной напиток и вкусно покормили; он благословлял всех нас и желал счастья, здоровья и процветания. С песнями и танцами привели его к храму Бога Войны, где был сооружен помост с жертвенным алтарем; там встретил юношу молодой жрец и под руку возвел его наверх, также оказывая уважение и внимание.
У алтаря ожидали два помощника жреца, добровольно вызвавшиеся из числа жителей поселка. Схватив юношу, они сорвали с него одежду и распластали на алтаре. Молодой жрец вспорол юноше грудь, погрузил в рану руку и вырвал его сердце. Говорили, что на том жертвоприношении, что было перед битвой, он не смог этого сделать, но теперь вынул сердце так ловко, будто часто этим занимался.
– А что же Баира? – раздался чей-то голос. – Неужто он был так болен, что не мог сам совершить жертвоприношение?
Капуна покосился на жену. Мауна поднесла палец к губам, и тогда Капуна сказал:
– Да разное болтают… Я думаю, что это не нашего ума дело; мы не должны обсуждать поведение верховного жреца.
– Да, да, конечно, – испуганно согласился вопрошающий.
– На чем я остановился? – Капуна с досадой и укором посмотрел на любопытного односельчанина. – Ах, да, на жертвоприношении!.. Даже после смерти юноше продолжали выказывать уважение: помощники жреца не сбросили его тело, а снесли вниз на руках. Там у трупа отрубили голову и насадили на копье, а сердце юноши сожгли перед изображением Бога Войны, которого, к тому же, обильно полили кровью… Что же вы молчите? Радуйтесь, люди, бог умер и бог воскрес! Он вновь пришел в наш мир, он наш защитник и спаситель!
– Он наш защитник и спаситель! – закричали жители деревни. – Слава воскресшему богу!
– То-то же, – сказал Капуна. – Но праздник в Священном поселке на этом не закончился: остальные пленники тоже были принесены в жертву Богу Войны, но прежде был проведен обряд изгнания злых демонов большой величины. Происходило это так. Вначале пленников, обнаженных, провели через весь поселок; при этом их секли прутьями колючего кустарника и приговаривали: «Пусть уйдут прочь несчастья, болезни и лишения! Пусть будет у нас здоровье и богатство». Прутья колючего кустарника – отличное средство против демонов, которые не выдерживают избиения и убегают прочь,
Прогнав пленников из конца в конец Священного поселка, их доставили, опять-таки, к храму Бога Войны и здесь сожгли живьем – из веток и травы сделали огромные плетеные чучела, в которые поместили этих злодеев, а затем чучела подожгли. Как сказал вождь Аравак, сожжение заживо – это самый надежный способ избавиться от таких вредоносных и опасных существ, какими являются демоны…
Что же вы опять примолкли, люди? Радуйтесь, ведь великий вождь позаботился о вас – после жертвоприношения, устроенного им в Священном поселке, демоны долго не смогут прийти в себя! Ваши жизни, ваше здоровье, ваши дети теперь надежно защищены!
– Слава великому вождю! Слава ему! Слава Араваку! – послышались возгласы, но были они лишены должного воодушевления, и Капуне пришлось еще раз тяжелым взглядом обвести своих односельчан…
– В чем дело, Мауна? – спрашивал Капуна жену, оставшись с ней наедине. – Разве плохо я говорил? Разве жертвоприношение Аравака не было грозным и величественным?
– О, говорил ты очень хорошо! – отвечала ему Мауна. – Я была поражена красотой твоей речи. Когда ты успел выучиться так говорить?
Капуна засмеялся.
– Правда, здорово? А ты думаешь, что я ни на что не способен? А я в Священном поселке ловил каждое слово вождя, слушал, как говорят старейшины, – и учился. Говорить-то, ведь, каждый из нас умеет, да только не каждый слагает слова правильно, так чтобы они подходили друг к другу и выстраивались рядком, как бусы на ниточке. О, Аравак умеет говорить, – его слова это даже не бусинки, а камни, увесистые, крепкие: они складываются в прочную стену, которую невозможно прошибить! Слова старейшин послабее будут, но и они крепкие и гладкие; у меня еще так не получается, но все равно не плохо выходит, да?
– Да, не плохо, – подтвердила Мауна. – Наши люди были поражены твоей речью.
– Так-то вот, – улыбаясь, произнес польщенный Капуна. – Но отчего тогда лица их были угрюмыми?
– Люди испугались. Они испугались именно потому, что твой рассказ был слишком хорош. Ты мог бы не рассказывать о некоторых вещах, Капуна. Пойми, на нашем острове не было еще таких жертвоприношений.
– Но они же нужны! – перебил ее Капуна. – С их помощью мы располагаем к себе богов, искупаем грехи, изгоняем злых демонов, – неужто это не понятно?
– Со временем все это поймут, но пока не надо было тебе так стараться. Я и то испугалась, хотя не показывала виду, – Мауна хлопнула себя руками по щекам и покачала головой. – Ой, как убивали этих пленников! Представить страшно; неужели тебе самому, когда ты видел все это, не было жутко?
– Ну, может быть немного, – замялся Капуна. – Но чем дальше это продолжалось, тем больше меня охватывал восторг. Да разве я один такой? Посмотрела бы ты на жителей поселка: к концу церемонии они кричали и выли, словно помешанные!