Демоны прошлого
Шрифт:
На следующее утро Норсита и Арчи завтракали в маленькой столовой пансиона матушки Трой. Девушка была определенно не в духе. Арчи, безуспешно пытавшийся разговорить подругу, не выдержал и спросил напрямик:
— Что с тобой происходит, Нори? Ну, проиграли вы с Ланей, ну и что такого? Сегодня вечером господа офицеры будут ждать вас в манеже, чтобы покататься на лошадях. Про меня скажете, что мой папенька срочно уехал в то имение, из-за оформления наследства на которое он, собственно, и попал в столицу. И взял меня с собой… А завтра вы угостите меня мороженым.
—
— А что я должен понимать?
— Думаешь, я не вижу, что ты метишь в герцогские зятья? Не надейся! Ты хоть и маг, но все равно — никто, ничто и звать тебя никак!
— Чего? — Арчи от удивления даже рот открыл. — Ты с ума сошла?
— Я? Это ты сошел с ума! Думаешь, я не видела, как ты на эту венценосную корову смотрел?
Арчи набрал в грудь воздуха, пытаясь что-то возразить, но не нашел слов, и шумно выдохнул.
— Да-да, я все видела! — со страстью повторила Норсита.
— Но… я, — Арчи посмотрел на девушку, и вдруг ему стало ее смертельно жалко.
В Келеноре ценились высокие статные блондинки. Красивыми считались пышная грудь, широкие бедра и румянец во всю щеку. Нет, при дворе, конечно, были модны томность и утонченность. Но эта мода не проникала дальше дворцовой ограды. Маленькая, худенькая и смуглая магичка, наверное, всю жизнь считала себя дурнушкой. Поэтому-то и к мужчинам относилась с таким презрением. Ведь гораздо приятнее считать, что то или иное удовольствие не стоит усилий, которые на него нужно затратить, чем постоянно сожалеть, что у тебя нет того, что тебе хочется…
— Норсита, милая, давай поговорим начистоту, — начал Арчи. — Я тебе хочу сказать… в общем, ты мне очень нравишься…. Наверное, больше, чем любая другая девушка. И как девушка нравишься, и как товарищ. Ты красивая и талантливая… Но…
— Что — «но»?
— Но я не люблю тебя. Ни тебя, ни кого-то еще. Даже Генрику по-настоящему не люблю, точнее, люблю, как сестру, а не как ту девушку, на которой хотелось бы жениться. А подавать надежды, если не любишь… по-моему, это не очень правильно.
Норсита хлюпнула носом, но сдержала слезы:
— Какой же ты подлец!
— Но… почему?
— Он еще спрашивает! Гад!
Не в силах больше сдерживаться, девушка вскочила из-за стола.
— Погоди! — Арчи ухватил ее за руку и усадил на соседний стул. — Выслушай меня, пожалуйста!
Норсита снова хлюпнула носом и хмуро посмотрела на молодого мага:
— Ну, говори!
— Понимаешь…
Арчи на миг замолчал, но пересилил себя, поняв, что, если не скажет сейчас Норсите что-то очень важное, то она обидится на него уже навсегда.
— Понимаешь, — продолжил он. — Меня воспитывали в храме Нана-Милостивца. Ты, наверное, мало общалась с нанитами. Особенно с нанитками. У них есть тщательно охраняемые тайны. У многих женщин, попадающих в общину при храме, в прошлом — много такого, что здесь, в столице, считалось бы постыдным. Почти все монашки владеют Серой Силой. Это… ну, ты знаешь… Это сила… дикая, звериная… Сила того, что делает землю живой. Поэтому нанитки учатся четко понимать: где ими управляет разум, а где — Серая Сила. Они учатся ее подчинять. Но если девушка, имеющая
— Ну и что? — удивилась Норсита. — Хотя… я знаю многих наниток, их не назовешь развратницами…
— Конечно, не назовешь, — согласился Арчи. — Потому что они подчинили Серую Силу. Но…
— Что — «но»?
— Когда Серая Сила теряет над тобой власть, ты теряешь множество иллюзий…
Арчи снова замолк, но все-таки нашел силы продолжить:
— Когда мне было пятнадцать, нанитки из Будилиона заметили, что я стал засматриваться на девушек. И нашлось несколько… наверное, лучше сказать — сестер… они… Ну, ты понимаешь, я провел с ними немало чудесных ночей. Я узнал и почувствовал все, что доступно только взрослым мужчинам, имевшим много любовниц. А потом мои учительницы сказали мне: «То, что ты испытал, — это радость покорения Серой Силе. Теперь ты сможешь доставить удовольствие любой женщине. И сам сможешь получать удовольствие с любой женщиной. Но девичьи прелести не будут властны над тобой, ведь теперь ты умеешь подчинять Серую Силу».
— И теперь ты не любишь женщин? — удивленно спросила Норсита.
Арчи раздраженно замотал головой:
— Ты не так все поняла. Я люблю женщин. Всех. Но вот та, единственная… та, с которой хочется остаться на всю жизнь, до самой смерти… Нет, не как барды пишут: перси, очи, ланиты… Пройдут годы, и никаких «цветущих ланит» не останется. Значит, и любовь кончится? Но ведь это лишь оболочка! Но женщина-то будет той же самой! Нет, я хочу любить, как любил мой учитель, магмейстер эт-Лидрерри… Он ждал свою любимую долгие двадцать лет — и все-таки дождался, и был счастлив с ней до самой ее смерти. Как герцог Мор, которого у нас на севере теперь почитают наравне с героями древности. Когда умерла его жена, он продал душу темным та-ла, чтобы отомстить… Как его сын Альберт, который погиб вместе со своей женой… Такой любви я не испытывал еще ни к кому. Ни к тебе, ни к Генрике, ни к любой другой девушке. А врать тебе я не хочу. И никому не хочу!
— Все равно ты — гад, — задумчиво произнесла Норсита. — Такие, как ты… такие гады не должны существовать! И эти твои монашки — гады!
— Но почему? — воскликнул Арчи.
— Потому что копаться в своей душе, словно в кишках у трупа… и высчитывать: это — Серая Сила, а это — Белая… Это…
Девушка упрямо сжала губы, поднялась из-за столика и медленно побрела к двери.
Арчи недоуменно посмотрел ей вслед.
«Вот ведь незадача, — подумал он. — В чем же я провинился?»
Вдруг на его плечо легла тяжелая рука хозяйки пансиона:
— Позволю себе официально предупредить вас, молодой человек: если девушка пожалуется на вчиненную вами обиду, то я буду вынуждена отказать вам от комнаты. Деньги верну с вычетом задатка.
— Но в том-то и дело, матушка Трой, что больше всего я не хочу ее обижать, — обреченно произнес Арчи.
— Мое дело — предупредить, — пожала плечами хозяйка. — А теперь идите отсюда, другие постояльцы тоже хотят поесть, а столиков на всех не хватает.