Демоны римских кварталов

Дышев Андрей Михайлович

Влад застыл посреди кухни, с болезненным опасением глядя на корявые цифры. Почему он не хочет звонить? Чего боится? Того, что вдруг выяснится, что никаких «апостольских кеглей» в музее нет и никогда не было? Что семь отшлифованных мраморных «яиц» еще до войны были проданы куда-то на Запад, какому-то частному коллекционеру за валюту, которой так не хватало стране для укрепления обороноспособности и идейной закалки Красной армии? Уж лучше закрыть глаза и мчаться в Феодосию, и оставшиеся два часа жить надеждой… «Влад, но «наследницу Христа» видели в Судаке…»

Что, вот так взять и собственными

руками убить последнюю надежду?

– Ты там не уснул? – донесся голос Мари из прихожей.

Влад сделал шаг в сторону прихожей и снова остановился. Зачем нужна пустая надежда, если уже все предрешено? Разве эти оставшиеся два часа сделают его и Мари счастливыми?

Он круто развернулся и схватил телефон.

– Алло! Мне срочно нужен человек, который проводил инвентаризацию в Феодосийском краеведческом музее!!

Это была не просьба. Это был приказ немедленно привести приговор в исполнение. Руби! – потребовал Влад у палача.

Женщина, ответившая на другом конце провода, даже задохнулась от такой наглости.

– А я вам кто – справочное бюро или мальчик на побегушках?! – с нарастающим гневом ответила она. – Что это вы таким тоном…

– Потому что время не терпит! – оборвал ее Влад. – Делайте то, что я вам сказал, только очень быстро!

– Ничего себе заявочки! А с кем я вообще разговариваю?

– Со следователем по особо важным делам следственного управления МВД Украины! Чем меньше вы будете задавать мне вопросов, чем быстрее вы найдете нужного мне человека, тем будет лучше и для вас, и для страны, и для всего человечества. Объяснять все детали я вам не могу. Я только уповаю на вашу интуицию, гражданскую сознательность и совесть!

Возникла недолгая пауза. Несчастная женщина, перепуганная таким представлением, не сразу нашла что ответить.

– Ну так… что ж вы сразу не сказали… секундочку, я сейчас соображу… Вы же, наверное, в курсе, что Балашов сегодня трагически погиб в Судаке… Где-то у него на столе лежал список инспекторов… Одну секундочку… Ага, вот я его нашла… Вы говорите, Феодосийский краеведческий музей? Так, смотрим… Фатьянов, Германчук – Симферопольский; Стрибук, Шистеров – Севастопольский художественный; Сидоренков, Ковалевский – Керченский «Склеп Диметры»… Ага, вот! Феодосийский краеведческий – Крамаренко Виталий Всеволодович.

– Как мне с ним связаться?

– Я даю вам номер его телефона…

Через минуту Влад разговаривал с Виталием Всеволодовичем.

– «Апостольские кегли»? – громко жуя и чавкая, переспросил инспектор. – А их в Феодосийском музее нет.

– Как нет?! Почему их нет?!

– В данный момент они находятся в Судаке, в выставочном зале у главного входа в крепость…

Он еще что-то говорил, но Влад уже не слушал. Он кинул трубку и пулей вылетел в коридор.

– Феодосия отменяется! Мы едем в Судак! – объявил он Мари. – Нет, не едем! Даже не мчимся! Мы туда летим!

– Все-таки я была права! – воскликнула девушка, обрадовавшись тому, что интуиция ее не подвела.

«Спасибо Тебе, спасибо Тебе, – мысленно молился Влад. – Спасибо Тебе…»

ГЛАВА 69

Мать Анисья не спеша шла по улице, которая напоминала сцену из некоего

фантасмагорического спектакля. Тротуар был запружен людьми. Молодые, старые, парочки и одиночки неподвижно стояли в одной и той же статической позе. Высоко запрокинув головы, люди смотрели на солнце. Кто-то использовал для этой цели закопченную стекляшку, кто-то фильтр, кто-то сложенные вместе две, а то и три пары темных очков. Как бы то ни было, все видели одно и то же – от солнца остался узкий серп, который неумолимо сужался, и нечто черное, плоское с пугающей точностью, с какой-то предусмотрительной выверенностью продолжало свое движение по небу, наползая на светящийся край…

Никто не обращал на мать Анисью внимания. Она обходила людей, словно деревья в густом лесу, стараясь никого не задеть, чтобы не помешать любоваться уникальным явлением природы.

Что-то неуловимо менялось вокруг. Стало прохладно, откуда-то потянулся ледяной ветерок. Мир угасал, становился неуютным и тусклым, как комната, освещенная маломощной лампочкой. Узкий край солнца еще посылал на землю лучи, и деревья, дома, крепостные стены и башни все еще отбрасывали тени, но они были жидкие, слабые, недоразвитые, как и само солнечное свечение. Замолкли вечно трынчащие цикады. Куда-то исчезли птицы. Пропали вездесущие бродячие собаки. Мир застыл, затаился в ожидании чего-то величественного, неизведанного, а потому страшного.

Мать Анисья отворила калитку, подошла к ступеням, отполированным до белизны, вставила тяжелый ключ в замочную скважину, провернула. Тяжелая металлическая дверь, усеянная заклепками, со скрипом отворилась. Мать Анисья зашла внутрь, мягко прикрыла дверь и задвинула тяжелый засов.

«Ну, вот и все!»

Несколько секунд она неподвижно стояла, прислонившись спиной к двери и закрыв глаза. Потом поставила на пол пакет с паяльной лампой, сумочку и стала медленно обходить витрины с экспонатами, расставленные вдоль стен. Обломки античных скульптур, украшения из меди и серебра, античные предметы быта, монеты (наверняка муляжи), какие-то косточки, кусочки черепицы, пустые ножны без кинжалов, стрелы со стальными наконечниками…

Она остановилась у крайней витрины. На черном сукне были выложены семь овальных камней. Чтобы не перекатывались, каждый камень с обеих сторон зафиксирован булавкой. «Апостольские кегли. I век н.э. (?) Фигурки для старинной игры Чатуранга, предшественницы современных шахмат. Принадлежали последнему консулу Солдайи Христофоро ди Негро».

Мать Анисья медленно поднесла правую руку к лицу, разжала кулак, посмотрела на ладонь, покрытую слизью гноя и мацерации, и тихо засмеялась. Ее сдавленный голос эхом заметался под куполом зала.

Внезапно замолкнув, она с силой ударила кулаком по стеклу витрины. Раздался оглушительный звон стекла. И все вокруг стало стремительно темнеть.

ГЛАВА 70

Водитель белой «девятки», которая с бешеной скоростью мчалась по улицам Судака, включил фары и стал нервно постукивать по сигнальной кнопке.

– И чего они вывалили на проезжую часть?! Им тротуара мало?! – ругался он на людей, застывших повсюду со стеклышками в руках.

– Tempo, tempo! – умоляла Мари.