Демоны Вальхаллы
Шрифт:
Поперек голографии проявилась надпись:
Джудит Тэндитис
12.06.2077 – 22.12.2144
От тех кто любит и помнит.
Горло перекрутил спазм, Вильям ощутил, как что-то щекочет в глазах и с удивлением понял, что готов заплакать.
– Если этот ублюдок сказал, что я не человек, – проговорил он, вспомнив майора Лонорье. – То почему мне сейчас так по-человечески больно? Кто ответит!?
Вопль прозвучал
Продолжала улыбаться с голографии Джудит.
– Это тебе, дорогая, – рука сама скользнула в боковой карман рюкзака. – Все, что я могу оставить – кусочек себя…
Ладонь сомкнулась на иззубренном куске металла. Как и в первый раз, когда Вильям взял его, заусенец легко кольнул один из пальцев. Но если тогда осколок разумной мины был холоден, подобно вакууму, то сейчас он показался горячим, подобно человеческому телу.
На могиле, рядом с повядшим букетом кусок разумной мины смотрелся дико, как хвост селедки на кремовом торте. Мгновение Вильям глядел на него, потом развернулся и зашагал прочь.
Того, как голограмма бесшумно свернулась, он уже не видел.
Бар вы глядел настолько обшарпанным, точно обстановку тут не меняли с конца прошлого века – качающиеся столики, ободранные стены, исписанные сильнее, чем столы в университете, кислый запах пива.
И тем не менее Вильям впервые в Ливерпуле почувствовал себя как дома.
Виной тому были люди, частью сидящие за столиками с кружками и стаканами в руках, частью валяющиеся тут же, на полу, в лужах подозрительного происхождения. В углу, судя по звукам, кто-то с кем-то дрался, бармен за стойкой невозмутимо протирал стаканы.
– Что вам угодно? – спросил он, подняв глаза, похожие на два винтовочных дула. – А, понятно…
Вильям взгромоздился на табурет, неприязненные взгляды, в первый момент приклеившиеся к его фигуре, исчезли.
– Долго нас искал? – спросил бармен, ловко переворачивая бутылку с темным, как крепкий чай, виски.
– Да, клянусь четверкой, – ответил Вильям, берясь за стопку.
Побывав на кладбище, он отправился в "Красный мир" и то, что на месте бара, где некогда собирались фанаты "Ливерпуля", обнаружился торговый центр, бывшего легионера не задело и не расстроило.
Он отправился искать заведение, где собираются нюхнувшие "пороху" звездных войн солдаты. Сделать это оказалось непросто.
– Давно демобилизовался? – поинтересовался бармен, вновь наполняя посудину. – Какие войска?
– Меньше недели, – ответил Вильям. – Звездный Легион, Первый Ударный Полк…
– Тогда пей, – в глазах бармена проглянуло сочувствие. – Иначе к этому миру тебе не приспособится, он слишком изменился за те годы, что мы провели на войне.
– Точно, – вторая стопка пошла тяжелее первой, ее пришлось чуть ли не пропихивать в желудок, из глаз брызнули слезы. –
На соседний табурет с тяжким сопением кто-то сел. Повернув голову, Вильям обнаружил плечистого мужчину с растрепанными черными волосами. Его лицо покрывали багровые, твердые на вид наросты. Они напоминали выпирающие из песка ракушки и местами торчали так густо, что не было видно кожи.
– Паразитарный кальциноз. Подцепил на Тербилоне, – проговорил брюнет с усмешкой. – Наши умники не в силах одолеть эту гадость. Сержант Мартинс, монитор "Перун".
– Рядовой Снарк, Звездный Легион. Выпить хочешь?
Догадливый бармен выставил на стойку ополовиненную бутылку и вторую стопку. Забулькала разливаемая по емкостям янтарная жидкость.
– Ну, будем! – Мартинс кивнул Вильяму и вылил в себя виски с ловкостью, говорящей о большой практике.
Через десять минут они чувствовали себя лучшими друзьями.
– Восемь лет во флоте, – жаловался сержант. – Восемь лет в сраном двигательном отсеке вшивой стальной коробки размером с город! И что? На Земле прошло двадцать пять и я уже никому не нужен! Пенсия по пятому разряду и отставка! Что осталось, Вилли? Ничего не осталось!
Вильям молчал, говорить не хотелось, хотелось залить гложущую душу тоску, но пока не получалось.
– Я на Земле полгода, – проговорил Мартинс, когда они прикончили бутылку. – Но здешние обитатели для меня более чужие, чем те чужие, с которыми мы сражались…
Чья-то могучая длань легла ему на плечо, а голос, напоминающий ворчание медведя, пророкотал.
– Вот ты где, тварь лишайная! А как же долг, который надо отработать?
В круг света от висящего над стойкой старомодного осветительного блока вдвинулся рыжий детина, шириной плеч не уступающий горилле, а злобой, горящей в синих глазах – бешеному тигру.
– Ну, Джек, – Мартинс побагровел так, что кожа стала одного цвета с наростами. – Ты же знаешь, что я…
– Отвали, клянусь четверкой, – лениво проговорил Вильям, ощущая, как зудят кулаки. – Дай нам спокойно посидеть…
Наконец-то он понял, чего именно хочет – драки, банального мордобоя до кровавых соплей, выбитых зубов и заливающих лицо синяков. Бешеной круговерти, в которой можно забыться на несколько мгновений.
– Что? – рыжий на мгновение опешил. – Всякая шваль мне будет ука…
Договорить он не успел, кулак Вильяма врезался в заросший медной щетиной подбородок и отшвырнул здоровяка назад. Не удержавшись на ногах, тот грохнулся на спину. Бар огласил гневный рев.
Вильям был уже на ногах, хмель кипел в жилах, но еще сильнее кипел адреналин, давно не попадавший в кровь в таком количестве.
– Ах ты! – сбоку вылетел еще кто-то, получил пинок в живот и с мокрым всхлипом упал под стол.
Удар заставил череп загудеть, перед глазами замелькали круги, но Вильям уже приседал, уходил от повторной атаки. Махнул рукой, в кого-то попал, запястье дернуло болью.