Демоны внутри. Тёмный трон
Шрифт:
— Так, я поняла. Люцифер всё сделал в Геенне на свой лад: и животных, и растения. Мне-то этим питаться можно? Если нет, то курьеры доставляют сюда мюсли с Амазона?
Роберт улыбнулся и протянул мне кусок хлеба. Булке я обрадовалась, потому что она была внешне в точности такая же, как и на Земле. И пахла так же. И на вкус была почти такая же, только в разы вкуснее. Либо я просто была безумно голодной, поэтому через какое-то время с охотой уплетала обед за обе щеки, потеряв всякий страх перед его неизвестным составом. Если так подумать, то Роберт тоже пришлый, и ничего, выжил же как-то. Библиотекарь заботливо налил мне какой-то отвар, объяснив, что это местная вариация
Заган продолжал что-то обсуждать с Витсом, который, как оказалось, был главой поселения. Разговоров о всяческих военных переворотах, как жаловалась мне Юаниэль, не было: беседа велась исключительно об ожидаемом урожае, о том, что что-то нужно обновить, и разного рода идеях, как улучшить жизнь местным фермерам. Роберт в разговоре не участвовал, рассказывая Ю о том, как он прожил пятьсот лет в Гайе, про разных людей, с которыми он встречался за века, про удивительные вещи, которые изобретают люди едва ли не каждый день. Но речь шла не только о хорошем. Роберт упомянул и войны, в которых погрязло человечество, о том, как его идеи изуродовали и превратили в оружие, и о том, как высшие падшие запретили ему продлевать жизнь людям и излечивать опасные заболевания.
— Это ужасно, — охнула Ю, когда Роберт назвал число погибших в Первую и Вторую мировые. — Не могу поверить, что Отцу совершенно плевать на людей.
— Если мы не затормозим Самаэля, то скоро списки погибших значительно пополнятся, — подал голос король. Тут я поняла, что они с Витсом давно молчат и слушают Роберта. Вид у обоих был более чем мрачный. Я не понимала подобной реакции с их стороны, ведь падшим на руку слабость людей. Грызня не даёт объединиться в полную силу, разбивая на множество самых разных групп: от этнических, до классовых.
— Определённо… Причём выбьют не только Геенну, — согласился с ним Витс.
— Все настолько сильно не любят Самаэля? — прошептала я Роберту в надежде, что он объяснит причину такой ненависти к нынешнему верховному правителю, но Витс его опередил.
— Самаэль ужасные вещи творит, девочка. Возможно, на первый взгляд кажется, что даже в этой деревне всё прекрасно, но как видишь, энергии у нас впритык, — он похлопал себя по больной ноге. — Вместо того, чтобы выделять ресурсы на обычных работяг, вроде фермеров и ремесленников, Самаэль пустил всё на армию. Понятия не имею, что этот плут задумал, но явно, что ничего хорошего. Геенна всегда жила обособленно от Эдема. У нас есть достаточно сил, чтобы пресечь всякое вторжение на нашу территорию, а он, такое чувство, готовится захватить Гайю, если не больше, — буркнул Витс, потягивая между тем вино. — У Велиала во все века был интерес к размеренной жизни, он знал, что если начнётся война, то Геенна сильно пострадает. Некоторые считают его мягкотелым, потому что он даже за сильные проступки не казнил обычно, а швырял в темницу или придумывал какое-никакое наказание, после которого виновный выживал и даже умудрялся возвратиться к нормальной жизни. Но, как по мне, лучше у нас будет юрист, чем полководец.
К моему удивлению Заган никак столь открытое мнение о своём брате не прокомментировал и даже не нахмурился, словно был согласен с каждым сказанным главой поселения словом.
— Нас не трогают особо, потому что его величество Заган не позволяет. У него с Самаэлем отдельные счёты… — тихо сказала Ю, глядя на короля.
Заган вздохнул и потёр переносицу:
— Громко сказано, Юаниэль, хотя мне дорого стоило не дать уничтожить свои владения. Единственная причина, по которой моя голова ещё на плечах, — это ваша поддержка. Ваша и многих других падших по всему кругу.
— Самаэль
Брат Велиала ушёл с ним, тоже поблагодарив Ю и попросив Асмодея не спускать с меня глаз. Я набилась помочь женщине с уборкой и мытьём посуды, чтобы хоть как-то скоротать время до ночи. Хотя мне очень хотелось пройтись по округе и посмотреть на дома и быт падших, но понимала, что лучше с этим подождать. Роберт пока же чистил какие-то овощи к ужину, чтобы Юаниэль к вечеру было меньше работы.
— А почему они называют тебя Зухаром? — поинтересовалась я у Роберта, когда проносила мимо чистые и вытертые насухо глиняные тарелки. Перед тем, как поставить каждую на полку в шкаф, я разглядывала сине-зелёную эмаль с узорами, напоминающими птиц и растения. Выглядел рисунок примитивно, но в этом был какой-то свой шарм.
— Это моё имя, — отозвался библиотекарь, отрываясь от чистки чего-то похожего на картофель.
— Сколько же у тебя имён, Хоул? — улыбнулась я, решив, что он пошутил.
Роберт сразу вспомнил, откуда фраза, и усмехнулся в ответ:
— Достаточно, чтобы жить свободно.
— А если серьёзно?
— Это моё имя, — повторил он, глядя на меня. — Меня так звали много веков назад. Его мне дали при рождении, и я так звался ещё шестнадцать последующих лет.
— Поменял его, когда получал паспорт? — улыбнулась я, не подумав.
Роберт нахмурился.
— Велиал меня забрал из Гайи перед самым Потопом, и Асмодеем меня назвал Люцифер. Вероятно, в качестве издевательства, остальные бездумно подхватили. Первое время я, конечно, злился, но потом привык и уже никак не реагировал. Кличка превратилась просто в сотрясение воздуха, перестав тревожить старые раны. Видимо, я стал старым и чёрствым, — вздохнул он. — А Зухаром меня называют до сих пор только Ю и Витс, они считают, что я зря бегу от прошлого.
— Прости… Я не подумала, — смутилась я. — Глупый юмор у Люцифера, если честно.
— Люцифер по-детски жесток, но в этом его прелесть. Он осыпал меня таким количеством насмешек, что однажды я не выдержал и высказал ему в лицо всё, что думаю о нём. Удивительно, но он меня не убил, хотя мог. Мог и должен был. Это оскорбление. Не рядового ангела, а одного из верховных правителей. И дело даже не в том, что он не убил меня из-за того, на моей стороне всегда был Велиал, а он именно этого и добивался. Он истязал меня, ожидая, что я или сломаюсь окончательно, или дам отпор самому страшному существу из всех, что обитает в Геенне, хоть заведомо я и понимал, что это окончится плачевно.
Я смотрела на то, как в очаге снова горел огонь, спасая дом от весенней сырости. Та информация о Люцифере, которая была мне известна, не позволяла охарактеризовать его добрым и милым существом. Если честно, было заметно, что его побаиваются все: стоит кому-то упомянуть имя второго верховного правителя Геенны в беседе, и окружающие заметно напрягаются.
— Он странный, — открыто призналась я, не пытаясь подобрать выражения и не думая о возможных последствиях сказанного. Люцифер не бог, и вряд ли меня за подобную вольность в разговоре о его персоне в ту же секунду поразит молния. Над Богом столько смеются и богохульничают, а складывается впечатление, что злился он только во времена, которые охвачены в Писаниях. — Это у него способ развлечения такой?