Демоны зимних ночей
Шрифт:
Четверть часа спустя сейф жалобно пискнул, Марго распахнула дверцу и торжествующе сказала:
– Прошу вас, мадемуазель Мари!
Она вынула один за другим футляры с драгоценностями, вытряхнула содержимое на стол.
– Что вы желаете? – дурачилась она, подавая Мари одну сверкающую безделушку за другой. – Примерьте изумрудное колье, оно вам к лицу! Или нет, эта рубиновая диадема так изумительно подходит к вашему платью. Ого, какой бриллиант!
На дне сейфа Маргарита обнаружила бумаги – акции, финансовые
– Цирцея велела нам брать только драгоценности, это мы захватим для себя, – сказала Марго, запихивая бумаги в мешок. – Мари, нам ведь осталось всего два месяца, и тогда мы получим долгожданную свободу!
Они покинули кабинет великого князя Бертранского. Мари с испугом заявила:
– Я не хочу возвращаться обратно тем же путем, Марго! Там ведь призрак!
– Не беспокойся, думаю, у него есть чем заняться! – Марго подхватила подругу под руку. В коридоре они наткнулись на рыцаря – он производил страшное впечатление: без головы, со свечой в руке, призрак стоял перед китайской вазой, в которой покоилась его голова. Он не шевельнулся, когда девушки проскользнули мимо него.
В поезде до Парижа Маргарита изучила документы, которые обнаружила в сейфе великокняжеского дворца.
– Жаль, что эти акции мы не сможем продать, они все – на имя Гримбургов, – с досадой проговорила она, выбрасывая бесполезные бумажки. – А это – контракты, подтверждающие право собственности великокняжеской семьи на два казино и несколько замков.
Она подумала, что Феликс Дежьен имеет законное право на часть этого богатства. Но родной отец предпочел забыть о сыне, и только из-за того, что его мать – горничная.
Марго листала бумаги, Мари восторгалась похищенными драгоценностями.
– А это что такое? – нахмурилась Маргарита, когда раскрыла серую папку, содержавшую пожелтевшие газетные вырезки. Ей сразу бросилась в глаза дата – 4 октября 1903 года. День, когда казнили ее мать, маркизу Мари-Маргариту де Вальтруа.
– Зачем великий князь хранит в сейфе статьи, посвященные казни моей матери? – пробормотала Маргарита. – Или он испытывает чувство запоздалого раскаяния, что не помиловал ее?
Вырезки жгли ей ладони. Марго почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. На дне папки она нашла странный документ – свидетельство об удочерении, подписанное самим великим князем.
Маргарита вчиталась в строчки, выведенные поблекшими сиреневыми чернилами: «Мари де Вальтруа, младшая дочь казненной маркизы Мари-Маргариты де Вальтруа...»
– Боже мой! – воскликнула она. – Мари, я обнаружила свидетельство об удочерении своей младшей сестры! Как же я мечтала об этом!
– Я рада за тебя и за нее, – произнесла Мари. – Обещай, что ты обязательно меня с ней познакомишь!
Марго дочитала документ до конца, отложила его
– Ну что, теперь ты знаешь, кто взял на воспитание твою сестру? – с любопытством спросила Мари.
Марго ответила:
– Да, теперь знаю. Думаю, и тебе следует это знать.
Она прочитала: «Мари де Вальтруа, младшая дочь казненной маркизы Мари-Маргариты де Вальтруа, по повелению великого князя Мишеля-Оноре передается в руки Шарлотты-Агнес, урожденной великой княжны Бертранской, супруги его высочества Кирилла Павловича. Надлежащий акт удочерения является государственной тайной и не подлежит разглашению».
– Подписано – Мишель-Оноре II, датировано 9 октября 1903 года, всего через несколько дней после того, как... как моя мама была казнена, – завершила Марго.
Мари выхватила у нее документ.
– Но что же получается, – сказала она в потрясении, – выходит, той самой девочкой, которую в свою семью взяли Шарлотта-Агнес и Кирилл Павлович, была...
– Ты! – выдохнула Маргарита.
В ушах у нее предательски звенело, перед глазами мелькали красные и черные круги. Она хотела найти сестру и не предполагала, что уже нашла ее!
– Мари, твоей матерью, как и моей, была маркиза-отравительница, – сказала Марго. – Я помню тот ужасный день, когда нас заставили присутствовать на ее казни. Тебе было восемь месяцев... Ты что-то чувствовала и начала плакать, нас увели... Больше я тебя не видела! Но мне сказали... сказали, что ты умерла!
Мари заплакала, Маргарита прижала ее к себе и попыталась утешить.
– Но это нечестно, Марго, меня забрала к себе Шарлотта-Агнес, я ни в чем не знала нужды, я купалась в роскоши и богатстве, а ты...
Маргарита хмыкнула:
– Я побывала в семье распутного священника и у людоедов, меня обвинили в убийстве, которого я не совершала, и отправили на каторгу, признали невиновной, чтобы затем приговорить к расстрелу. В общем, ничего страшного не произошло!
Гладя рыдающую Мари по голове, Марго приговаривала:
– Обещаю тебе, сестра, что еще два месяца – и мы расстанемся с пансионом мадам Цирцеи! Она не посмеет нарушить своего обещания!
– И что тогда? – Мари перестала плакать.
Марго достала носовой платок, вытерла сестре глаза и ответила:
– О, потом начнется та жизнь, которой мы были лишены многие годы! Ты скоро найдешь доброго и любящего тебя мужа и сделаешь меня теткой!
– А ты, Марго? – Мари прижалась к старшей сестре. – Что будет с тобой?
Маргарита рассмеялась:
– Я стану самим воплощением благопристойности и мещанства, Мари! Возможно даже, что доблестный комиссар Дежьен перестанет преследовать меня и на коленях упросит стать его женой! И, черт возьми, я соглашусь!