Демоны

Ширли Джон

Нахмурившись, он озадаченно посмотрел на меня.

– Нет. Это было… просто то, что бывает между мужчиной и женщиной. Это произошло, можно сказать, спонтанно.

– Не ритуал?

– Нет. Совершенно естественная вещь.

Он выглянул из окна и сделал знак пилоту. Мимбала поднял руку ладонью вперед, что означало: «Подождите еще минуточку». Ньерца, вздохнув, снова повернулся ко мне.

– Мне будет не хватать физического присутствия Менделя подле меня. Чаша… Золото… это и есть то, что демоны называют искорками – сила существования многих жизней, объединенная сейчас ради единой цели. Они медитируют вместе,

и это объединяет их. Они… в некоторых культурах их называют бодхисаттвами – пробужденными, которые вернулись, чтобы помогать нам. Когда мы поняли, что надвигается катастрофа – хотя и не знали, какую форму она примет, – мы посоветовались с этими существами, с этими Возвышенными Мастерами, и попросили их помощи в наиболее могущественном виде: в виде Золота в Чаше. Однако для того чтобы сохранять с ним связь, требовалось держать его в одном месте и под защитой. Несколько лет назад Мелисса была избрана, чтобы стать носителем, Чашей.

– Она знала об этом?

– Она ничего не знала. Мне неловко об этом говорить, но это было сделано без ее ведома, пока она спала. Но ее отец все знал и помогал. Это не причинило ей вреда и было совершенно безболезненно.

– Несколько лет назад…

Я вспомнил это. Мелисса была в депрессии, ходила мрачная, углубившись в тяжелые раздумья. Писала безрадостные стихи вроде тех, которыми дразнил ее демон. А потом она переменилась – чуть ли не за одну ночь. Стала более сбалансированной, более уверенной в себе, оптимистичной.

– Это… Золото… оно теперь овладело ею?

– Нисколько. Просто она носит его в себе, внутри себя. Но некоторое влияние на нее оно, без сомнения, оказало. Его излучение должно было ощущаться, хотя оно и старалось держаться в тайне, глубоко внутри. Возможно, демон пытался извлечь из нее Золото, когда цитировал ее песню – песню из тех времен, когда ею правило, можно сказать, тихое отчаяние – именно та вещь, которая в некоторых людях открывает дверь демоническому.

Я подумал, что должен испытывать гнев из-за того, что Мелиссу использовали подобным образом. Но с другой стороны, Золото, по всей видимости, только помогло ей; кроме того, сегодня оно спасло жизнь нам всем.

– И что, демоны не могут причинить ей никакого вреда, пока Золото находится в ней?

– Со временем они, разумеется, могут создать собственную темную сферу и настичь ее – уничтожить Чашу, чтобы уничтожить Золото, – используя собственные слитые воедино темные сущности, чтобы добраться до нее. Или они могут использовать других людей, чтобы напасть на нее. Но это, как вы понимаете, требует времени. Сколько именно времени – мы можем только предполагать. Месяц или, возможно, полтора месяца – так говорил мне Мендель… Ага, вот и Мимбала!

Мимбала наконец вернулся к вертолету и принялся щелкать переключателями и двигать рычагами; машина затряслась, лопасти завертелись все быстрее и быстрее, мир вокруг накренился, и мы косо взмыли в воздух.

Мы здесь одни, я и Мелисса, в промозглой, темной квартире профессора – наедине с беспокойными котами и потухшими лавовыми лампами. Впрочем, Мелисса никогда не бывает одна, даже когда я выхожу в соседнюю комнату. Золото всегда с ней, хотя и невидимое. Оно молчаливо и прозрачно; и в то же время оно поет и сверкает.

Вчера я закончил писать предшествующие строки. Да, действительно –

к чему только не привыкает человек! Мы здесь уже несколько недель, с тех пор как пилот высадил нас на крыше этого здания.

– Там есть консервы и вода, в задней кладовой; они там навалены от пола до потолка, – прокричал нам Пейменц сквозь шум мотора. – Как видите, мои предсказания заставили сделать запасы; хорошо, что хоть я принимал их всерьез! Можете теперь петь осанну, восхваляя мое предвидение! – Он ухмыльнулся; он пытался облегчить нам расставание.

– Папа, останься с нами! – крикнула Мелисса. – Или возьми нас с собой!

Рев мотора усилился.

– Нужно принять меры… Сюда они не придут… Я должен лететь с Ньерцей… События определяются… сочетанием различных… очевидные… – Что-то очевидное. Может быть, «последствия»? – Мы хотим попробовать найти, где… – Дальнейшего я не расслышал. Они оторвались от земли, а он все кричал: – Мы свяжемся с вами при первой возможности! Айра, ты в безопасности, пока рядом с ней!

Не очень лестно для моего мужского тщеславия, но так оно и есть: Мелисса обеспечивает мою безопасность.

Я не выхожу наружу, потому что меня могут убить; Мелисса не выходит наружу, потому что не хочет видеть, как убивают других. Кроме того, ее может захватить шайка каких-нибудь хулиганов – использовать и убить, как они поступили со многими другими.

Пауки покинули балкон уже некоторое время назад. Но столбы черного дыма по-прежнему то здесь, то там перечеркивают заоконную панораму города.

Порой приходит уныние, подобно волку, рыщущему за границей света возле костра, и тогда я подбрасываю в огонь любое топливо, какое могу найти.

Первые несколько дней мы в основном спали – она в своей комнате, я в гостиной на диване, где мог присматривать за входной дверью и делать вид, что занят важным делом: охраняю ее. Мы избывали дремотой всеподавляющее эмоциональное истощение, впитывая в себя в беспокойных снах и оцепенелом, подавленном бодрствовании все, что мы видели. Появление демонов, поездка по городу, Зубач, внезапная вспышка секса, перестройка всех наших понятий, жестокое убийство Менделя и его триумф, откровение Золота в Чаше… Золото, живой водоворот пылающего духа, обладавший Мелиссой, однако не овладевавший ею; Золото, которое словно бы пело где-то на заднем плане, неслышимое, но ощущаемое теми органами наших чувств, которые обычно находятся в дремлющем состоянии.

К чему только не привыкает человек… Люди умудрились наладить режим даже в Дахау; они находят способы выживать психологически – что гораздо труднее, чем выжить физически.

В Камбодже, во времена Красных Кхмеров, люди сумели адаптироваться к навязанному им безумному проекту антиинтеллектуальной аграрной утопии – утопии, основанной на массовых убийствах и разрушении идеалов и здравого смысла. Множество людей, после того как на их глазах забили, как скот, тех, кого они любили, были вывезены из городов на фермы; их заставляли работать по четырнадцать часов в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году; забыть свою древнюю культуру, свою музыку, свои традиции, все до последнего из их верований; носить черные пижамы и ничего больше; быть рабами бредовой программы преобразования общества. И они адаптировались; они выжили.