Демоны
Шрифт:
Комната была пуста только с виду. Она знала, что оно здесь.
Она закрыла за собой дверь и прошла к освещенной части комнаты, стук ее каблучков по кафельному полу гулко отдавался от бетонных стен. Она говорила себе, что выбрала эту часть комнаты лишь потому, что здесь будет легче рассмотреть рисунок. Она вытащила пузырек из сумочки, откупорила его, отыскала маленькую кисточку и окунула ее в красную жидкость, которая лишь частично была кровью. Она нарисовала символ на полу вокруг себя, распевая заклинания и ощущая, как эти особые энергии вздымаются внутри нее.
Сомнения
Она была здесь королевой.
Она вновь произнесла имена.
– Что? Ты вроде бы что-то сказала?
Голос был попеременно то сочным, то гнусавым, передразнивая выговор различных человеческих народностей.
– Ты, как я понял, заявляешь свое превосходство надо мной, так, милая леди?
Оно засмеялось – точнее, издало звук, какой могла бы издать музыкальная пила в руках душевнобольного; она решила, что это должен быть смех.
Голос был более или менее мужским, но казалось, что звучит больше чем один голос, и уж точно больше чем один тембр; и она знала, что принцы, несмотря на то что этот человеческий термин предполагал пол, не были ни мужчинами, ни женщинами. Некоторые из них, появляясь на этом плане, обладали похожими на человеческие гениталиями – но они были лишь притворством, декорацией и иногда оружием.
Оглядевшись, она увидела его голову, торчавшую из стены, словно высовывавшуюся из несуществующего иллюминатора между зеркалом из полированного металла и старой держалкой из нержавеющей стали для бумажных полотенец. Выходя непосредственно из стены, без всякого видимого сочленения, она смотрелась почти как деталь ванного оборудования.
Голова принадлежала одному из существ, которых некоторые люди во время вторжения называли Зубачами.
Голова состояла по большей части из челюстей, с довольно симпатичными голубыми человеческими глазами, посаженными ближе к верхушке плоского черепа – посаженными таким образом, каким человеческие глаза не могли бы быть посажены никогда: словно глаза манты [46] . Изгибчивый, с акульими зубами рот опоясывал голову почти кругом; сама же голова сейчас была несколько откинута назад на змеиной шее, ухмыляясь ей в лицо.
46
Манта, морской дьявол (Manta birostris) – гигантский скат, обитающий в субтропических и тропических водах. Ширина диска манты достигает 6-7 м, масса – 1, 5 тонны.
– Давай, иди сюда, я давно хочу промочить горло! – проговорила она.
– Я в центре своей силы, – сказала ведьма, как ради соблюдения ритуала, так и в качестве заявления, – а ты находишься на ее периферии. Да будет так.
– Ой, да брось ты молоть эту чушь!
Голова повернулась в стене, словно глаз в глазнице, перевернувшись лицом вверх, а затем снова вернулась в прежнее положение.
На одно головокружительное мгновение ей показалось, что это она выступает из стены, стоит на поверхности стены вопреки законам тяготения, а голова демона – как называли их обычные смертные – торчит из земли, словно зверек, высовывающийся из норки. Она почувствовала, что может вот– вот
Она зарычала на себя, объятая молчаливой яростью. От существа исходило какое-то воздействие, оно каким-то образом психически дезориентировало ее, и она уже готова была поддаться, словно новенькая. «Идиотка! Проснись и займи свой трон! Либо ты его королева, либо его жертва. Так выбери же быть королевой!»
Она вновь обрела правильную ориентацию и пробормотала сдерживающие имена.
– Да уж, действительно! – добродушно произнес Зубач, без усилия читая ее мысли. – Ты действительно заслуживаешь того, чтобы быть королевой – и ты должна иметь все атрибуты королевы. А следовательно и посему…
Внезапно позади нее раздался металлический скрежет и хруст разламываемого бетона. Она успела лишь наполовину обернуться, прежде чем нечто ударило ее сзади под колени, Она упала назад и оказалась сидящей на унитазе.
Унитаз, как она сообразила, самостоятельно выломался из стены и вытянулся вперед на трубах, скребя по полу и оставляя за собой отбитые куски фарфора. Он протащился по магической диаграмме, но это не имело значения. Диаграмма, как она знала, была в действительности лишь средством, заставлявшим ее ум оставаться в нужном состоянии, чтобы контролировать вызываемые сущности.
Унитаз побуждал ее сидеть, словно волшебный стул в диснеевском мультфильме, а демон проецировал свой голос так, что его смех теперь реверберировал внутри чаши унитаза, поднимаясь вверх к ее бедрам. Она подавила желание вскочить, истерично вопя и хлопая себя по ягодицам – в ее уме вдруг возникла детская картинка: унитаз внезапно отращивает зубы и вцепляется ей в задницу. Вместо этого она заставила себя царственно откинуться назад, словно все это произошло по ее собственной воле.
– Любое сиденье будет троном для королевы заклинателей, даже данное в насмешку, – проговорила ведьма. – Почему бы тебе не дать мне вантуз в качестве скипетра? Но это не уменьшит моей силы, которая возрастает при любом свете, даже при аляповатом свете насмешки.
– Хорошо сказано! – ликующе воскликнул демон с совершенно очевидной неискренностью.
Его голос по-прежнему исходил из-под нее. Принц Духов начал без всяких усилий двигаться вверх в бетонной стене, словно она была жидкой, поднимая на ней легкую рябь. По мере движения его тело понемногу выдвигалось из стены, по-прежнему горизонтально – вначале плечи, затем верхняя часть груди. Он принялся декламировать свою демоническую глоссолалию, в которой некоторые адепты Подводного течения воображают какое-то огромное значение, но которая, как она чувствовала, была лишь косвенным методом дезориентировать ее.
– Погребай, чтобы отблагодарить погребающего, поскольку рассматриваемая сущность почитается вероятной, а вовсе не чем-то существующим в необходимости, то есть предметом значения терминов, используемых для изложения наблюдений относительно двух рассматриваемых разновидностей. Так восславим же Джереми Бентама, британского философа, бывшего рупором количественного сравнения сумм наслаждения и страдания, которые случатся в качестве последствий различных направлений действия. Ах, если бы только я был там!