День «Д». 6 июня 1944 г.

Амброз Стивен

Лейтенант Росс Олсен служил командиром артиллерийской боевой части на «Неваде». «Я помню, – рассказывает он, – как на наших 5-дюймовых орудиях (127 мм) от стрельбы шелушилась краска и обнажалась сталь. Нам приходилось останавливаться, чтобы очистить палубу от гильз. Обычно мы их сохраняли и заряжали снова. Но в этот день мы их выбрасывали за борт, потому что они мешали движению башенного лафета».

Однажды «Неваде», чтобы поразить цель, потребовались все ее орудия: и 14-дюймовые (355,6 мм) и 5-дюймовые. Когда громыхнул залп, Олсен полностью оглох на правое ухо и на 50 процентов – на левое. С тех пор он носит

слуховые аппараты. «Ураганный огонь, – говорит лейтенант, – сорвал моторную восьмиметровую шлюпку, вышиб дверь в кают-компании, ободрал облицовку на переборках, разбил почти все лампочки по правому борту».

Тяжело раненных, как американцев, так и немцев, переправляли на десантных судах на военные корабли. Старшина медицинской службы Винсент дель Джудиче принимал их на «Бейфилде». Через его руки за день проходило много людей, но особенно ему запомнились двое солдат. Один был американцем мексиканского происхождения. Он получил жуткие ранения, подорвавшись сразу на двух выпрыгивающих минах. Немецкие врачи оказали ему первую помощь, наложив кровоостанавливающие жгуты на обе ноги и руки. Им пришлось покинуть его в поле, когда появился американский дозор. Изувеченного солдата подобрали санитары и отправили на «Бейфилд». Они забыли снять жгуты, и у раненого началась гангрена.

Дель Джудиче ассистировал при ампутации обеих ног и обеих рук. Кроме того, у солдата имелись раны в брюшной полости, которые старшина очистил от гноя.

«На него было страшно смотреть, – говорит Джудиче. – А раненый даже не стонал. Когда перестал действовать наркоз, солдат взглянул на обрубки, закрыл глаза и снова заснул».

Позже дель Джудиче лечил немецкого капрала, «высокого, стройного, довольно красивого светловолосого парня». Его ранило в правую руку. Все пять пальцев на ней болтались и почернели. Старшина отрезал их ножницами, посыпал рану порошком сульфидина, а немец улыбнулся и тихо произнес:

– Danke sch"on (Спасибо).

Лейтенант Янке стрелял по наступавшим американцам из винтовки, укрываясь в сыпучих дюнах. В танке его заметили и ударили из 75– мм пушки. На Янке навалилась груда песка, и он подумал, что «его хоронят заживо». И вдруг кто-то потянул лейтенанта наверх. Это был «джи-ай».

Янке за подвиги на Восточном фронте наградили Железным крестом. Он предпочел бы смерть плену. Лейтенант увидел рядом пистолет-пулемет и попытался его схватить. Американец отбросил оружие ногой и спокойно сказал:

– Не дергайся, немец.

«Джи-ай» отправил Янке с завязанными за головой руками в пункт временного содержания военнопленных. Там лейтенант получил еще один удар – шрапнелью из разорвавшегося немецкого снаряда.

Моряк-подрывник Орвал Уэйкфилд сидел на приморской стене, и ему был виден весь берег. Он рассказывает в интервью: «Уже к полудню пляжи, еще недавно утыканные опасными заграждениями, превратились в небольшой городок с толпами людей. Мы, представлявшие в действительности департамент кораблестроения ВМС США, поработали неплохо. Насколько хватало глаз, ничто не мешало десантным судам и пехотинцам. Мы считали, что хорошо провели день, хотя никто не знал, кто мы на самом деле.

Нами всегда интересовались. «Кто вы? – спрашивали. – Что делаете?» Шкиперы нас не переносили, потому что у нас была уйма взрывчатки. На суше армейские офицеры

недоумевали: чем занимаются здесь моряки?»

На команду Уэйкфилда обратил внимание армейский начальник медицинской службы. Он сказал, что ему нужны добровольцы для переноски раненых на берег и эвакуации их в судовой госпиталь. «Доктор пристыдил нас:

– Вы так и будете сидеть сложа руки или поможете?

Нам не очень понравилось, как он разговаривает. Кроме того, мы только что закончили выполнять подрывные работы. Все же мы вызвались ему помочь и непрерывно выносили раненых с поля боя. Вокруг нас продолжали рваться немецкие снаряды».

«Берег уже заполнился не только войсками, – продолжает свой рассказ Уэйкфилд, – но и боевой и транспортной техникой». Потом перед ним возникло «незабываемое зрелище»: «Вдруг от самого горизонта над морем нависли тучи. Они росли и росли, надвигаясь в нашу сторону. Это были планеры, которые летели на материк».

Подкрепления поступали и по воздуху, и по морю. Американцы завладели побережьем «Юта». Наутро им предстояло расширить плацдарм на Котантене, взять Шербур и тем самым приблизить окончание войны, чтобы скорее вернуться домой.

Вот что рассказывает Уэйкфилд об окончании первого дня вторжения: «Войдя на рассвете по грудь в море, я почувствовал, что у меня подкашиваются ноги. Я подумал, что испугался». Потом он понял, что в сумки со взрывчаткой попала вода и на нем повис груз весом килограммов 45–50, не меньше. Уэйкфилд ножом вспорол поклажу, выпустил воду и приступил к делу. Какое же облегчение испытал подрывник, убедившись, что он «не трус и способен выполнять опасные задания».

В целом потери оказались на удивление незначительными. В 8-м и 22-м полках насчитали 12 убитых и 106 раненых. В 12-м полку число жертв составило 69 человек. Почти все поражения вызваны минами, морскими и наземными, главным образом дьявольскими выпрыгивающими «Бетти». 4-я дивизия потеряла в 20 раз больше людей в ходе учений (во время катастрофы на Слептон-Сендс), чем 6 июня.

Не менее удивительна быстрота, с которой 4-я дивизия и приданные ей части высадились на берег. Это стало возможным благодаря организованности и подготовленности подразделений армии, ВМС, ВВС и береговой охраны. Они сумели преодолеть трудности с материально-техническим обеспечением, которые казались неразрешимыми. В день «Д» в течение 15 часов американцы выгрузили на «Юте» более 20 000 человек и 1700 единиц моторизованной техники. Генерал Йодль считал, что союзникам потребуется шесть-семь дней, чтобы выдвинуть во Францию три дивизии. Однако на участке «Юта» американцы сделали это за один день (включая и воздушно-десантные дивизии).

В день «Д» 4-я дивизия и приданные ей части достигли потрясающих успехов. Они выполнили практически все поставленные задачи, несмотря на то что сорвались ранее разработанные планы. К ночи дивизия была готова с наступлением рассвета 7 июня начать новый этап операции, овладеть Монтебуром и выдвинуться к Шербуру. Предстояли еще более тяжелые бои, чем на побережье Котантена 6 июня. Ратные подвиги дивизии в ходе военной кампании в Северо-Западной Европе принесли ей заслуженную славу. Особенно она отличилась во время взятия Шербура, освобождения Парижа, в сражениях под Мортеном, в Гюртгенском лесу, в «битве за выступ».