День «Д». 6 июня 1944 г.
Шрифт:
Для офицеров брифинги устраивались в полках. Лейтенант Ралф Истридж (115-й полк 29-й дивизии) составил подробное описание такого инструктирования. Один из командиров разложил карту «Омахи» и объяснил, что 16-й полк (1-я дивизия) и 116-й полк (29-я дивизия) высадятся бок о бок, а 115-й — вслед за 116-м. Затем он охарактеризовал укрепления и стационарные фортификации на «Омахе», особенности местности, расстояние от береговой стены до подножия утеса (около 200 м), его высоту (в среднем 30 м), привел другие детали.
«Вы видите, что наиболее мощная оборона создана в местах, где
«Оборона противника в основном состоит из минных полей, заграждений из колючей проволоки, противотанковых траншей и огневых точек, перекрывающих выходы. На каждой позиции примерно по батальону, еще до батальона рассредоточены между ними. Все они входят в 916-ю дивизию, стационарную, названную так, потому что она призвана сражаться на фиксированных оборонительных линиях».
«Эта дивизия на 40 процентов сформирована из немцев, многие из них частично недееспособны. Но помните, что и однорукий солдат также способен вести пулеметный огонь из ДОСа».
«Остальные 60 процентов — наемники, главным образом русские, а также поляки, югославы и другие граждане Балканских стран… Они грубы, примитивны, невежественны и не слишком высоко ценят свою жизнь. Эти люди пришли из той части мира, где война стала главным занятием для целых поколений. Ими командуют немцы, и они будут биться насмерть».
«За стационарной дивизией располагаются мобильные войска первого эшелона. Личный состав в основном немецкий. Большинство воевали на русском или итальянском фронтах. Слабое место — нехватка транспортных средств».
«Теперь о плане действий. Десантный флот высаживает 16-й и 116-й полки около 6.30… Суда подходят к берегу в районе первой линии подводных заграждений, на приливной волне. Ставится задача незамедлительно захватить высоты, позволяющие немцам обстреливать пляжи. Наш полк выгружается в час „Ч“ плюс 90 минут, пробивается к этой деревне [30] и занимает позиции справа…»
30
на карте указывается Сен-Лоран-сюр-Мер, но название не упоминается. — Примеч. авт.
«Первая часть операции сравнительно легкая. Основное сделает 116-й полк до того, как мы высадимся. Если у него все получится, то для нас останутся сущие пустяки».
— Сэр, — спросил один из офицеров, — что произойдет, если 116-й не очистит побережье, как это предусмотрено планом?
— Тогда нам придется выполнить их миссию.
— Сколько дивизий в первом эшелоне? — задал вопрос еще один офицер.
— Это будет потрясающее шоу, — ответил инструктор с улыбкой. — Поверьте мне. Но нас должен заботить только наш сектор.
— Когда наступит день «Д»?
— Мы еще не знаем. Возможно, 3 или 4 (июня).
Офицерам понравилось замечание насчет «сущих пустяков», но они не поверили инструктору.
Рядовой Феликс Бранхем из 116-го полка помнит, как офицер, инструктировавший его взвод, говорил: если солдаты возьмут с собой побольше мин, снарядов для минометов, ящиков с боеприпасами, раций и батарей к ним, тем самым они помогут другим. Тогда 115-й, идущий следом и не столь перегруженный, «сможет воспользоваться оставленным на берегу снаряжением и быстрее двинуться вперед, пусть даже по нашим трупам».
Солдатам не всегда приходилось слушать такие пугающие речи. Чаще всего слова офицеров, инструктировавших роты и взводы, звучали более оптимистично. Спустя 40 и более лет ветераны «Омахи» вспоминают, хотя и с некоторой горечью, что им обещали: «Не будет никаких проблем, потому что нам расчистят путь авиация, морская артиллерия и реактивные установки на десантных судах. Поначалу будет легко, и нечего зря волноваться. Трудности наступят через два-три дня, когда начнутся танковые контратаки» (Роберт Хили, 149-я специальная инженерная бригада).
Вот еще несколько аналогичных воспоминаний.
«Нам говорили, что перед самым вторжением на наш участок 9-я военно-воздушная армия обрушит тысячи тонн бомб. И меня беспокоило, как наши грузовики пройдут через многочисленные воронки» (Мерикал Диллон, 6-я специальная инженерная бригада).
«Наш офицер только и делал, что пытался подбодрить нас. Он обещал, что более тысячи бомбардировщиков подготовят место высадки. Корабельные орудия сметут все, что обозначено на картах, — ДОСы, береговую артиллерию, минометные гнезда, проволочные заграждения. Все взлетит в воздух, и нас ждет «сущая ерунда» (Уильям Диллон, 26-й полк).
«Нас заставляли поверить в то, что на берегу не останется ни одной живой души. В общем, не высадка, а прогулка при луне» (Лерой Дженнингс, 5-я специальная инженерная бригада).
Почти в каждой части происходило нечто подобное. Все желающие — младшие офицеры, рядовые, сержанты — могли часами изучать места высадки на песчаных столах и макетах, обсуждать и обмениваться мнениями. Раздавались фотоснимки, причем некоторые из них были сделаны буквально несколько часов назад и отражали последние изменения на «Атлантическом валу». Казалось, что при такой информированности союзников у немцев не имелось никаких шансов выстоять.
Случались и довольно необычные брифинги. Офицер, инструктировавший 91-ю эскадрилью самолетов — буксировщиков планеров, предупредил:
— Пилоты должны отпустить планеры только тогда, когда ведущий «С-47» начнет плавный разворот налево к берегу. Если кто-то из пилотов «С-47» отрубит планер раньше времени, то ему следует лететь дальше и не возвращаться, потому что я здесь буду его ждать.
У одного из пилотов возник вопрос. Совершенно невинно он поинтересовался:
— Сэр, что нам делать после того, как планеры приземлятся? Инструктор замешкался. После некоторого молчания он сказал: