День Десантника
Шрифт:
— Мистер Мастерс?
За их спинами показался представительный мужчина средних лет, облаченный в рясу.
— Вы получили наше письмо?
— А, вы от Понтифика, — вспомнил Энджело. — С миссионерами точно не получится, а от вкладов наш Фонд никогда не отказывался. Аборигены Глории самостоятельно решают, какую веру им избрать.
— Надеюсь, увидев размер пожертвования, вы решите, что для них предпочтительней католицизм, — поклонился священник.
«Представляю, как развеселится Лисовский», — подумал Энджело, улыбнувшись.
Единственное,
Александр Шакилов
ЗВЁЗДНАЯ РАДОСТЬ
Лорд-адмирал Особо Дальнего Флота Её Величества с трудом открыл глаза.
И тут же закрыл. Голова трещала, будто изнутри в неё вбивали сваи. Малейшее движение ресницами вызывало приступ мигрени.
Рука вслепую обшарила тумбочку у кровати, столкнув на древний ковёр из натурального пластика пустые бокалы и остатки вчерашних закусок. Когда на истыканной сигаретными ожогами полировке ничего не осталось, лорд удивлённо хмыкнул. Как же так? Непорядок! Пятнадцать астронавтов на сундук, суперкарго к стенке!..
Прищурившись, космический волк, гроза трех галактик, окинул взглядом вешалку для мундиров и обнаружил на ней лишь помятую парадную форму с ободранными аксельбантами и следами губной помады на воротнике.
Пивка бы, тоскливо ковырнул в носу лорд-адмирал. Увы, «жигулевское» на борту закончилось ещё позавчера.
— СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!!! — рявкнул он, приподнявшись на локтях.
Это заговор! Измена! Кто посмел?!
И самое главное — где взять?
Как восполнить потерю?!
Выли сирены в отсеках, в такт им вибрировали позвоночники бойцов мобильного десанта. Эхма, душа в тельняшку по полета светло-тёмных!
Крики, ругань, тычки в рёбра — сержанты гнали отделения к капсулам. Новобранцы, безусые пацаны, испуганно озирались и пытались спрятаться кто в реакторной, а кто и в пункте регенерации. Ветераны шли молча, не дёргаясь, — знали: всё равно особист спустит дроидов-ищеек, а у тех на дезертиров нюх особый. С пацифистами в Особо Дальнем Флоте не цацкались: расстреливали на месте, да и всё.
Ветераны чеканили шаг.
Новобранцы бледнели и норовили шлёпнуться в обморок.
Сержанты матерились и подгоняли.
«Дедушка» Пит — пять высадок, вместо пупка протез — наставлял молодёжь:
— Мальчишечки, слухай сюды, глупышечки вы мои неразумные. Знаете ли вы, сколько народу гибнет в верхних слоях, в бой вступить не успев? Нет? А я вам, глупышечки, скажу: половина капсул как с куста. Смотря какая внизу ПВО и сколько деталюшек загнал наш зампотех ещё на базе. И с чьих капсул он деталюшки свинтил.
Молодняк дрожал с подобострастием, чтобы доставить ветерану удовольствие. А Пит хохотал так громко, что заглушал вой сирен. Он всегда
Взревела первая ступень, моментально испарившись вместе с дюзами.
— Счастливой нам дорожки, — подмигнул новобранцам Пит.
Вспышка озарила его белоснежную улыбку. Прямое попадание. И нет больше Пита, пять высадок, вместо пупка протез. Нет капсулы, есть оранжевый сгусток плазмы.
Счастливой дорожки? Сглазил, глупышечка.
С неба сыпались капсулы, как с дойных клонов — блохи. Мария Делакрус по прозвищу Бабец вынула из подсумка тюбик тонального крема. Весь флот атакует до последнего буксира, или Машке в невесомости не закусывать больше.
В свои неполные двадцать Делакрус чётко усвоила: жизнь — это битва.
Её взвод залёг в подвале супермаркета. Наблюдателей к вентиляционным люкам, карточки огня, в дальнем углу оборудовать отхожее место. Взводный лейтенант — хлопчик совсем «зелёный». Естественно, на парня все положили. «Не на корабле, выдрючиваться не надо», — искренне посоветовали ему. Да только мальчик непонятливый оказался: стратегически важный объект, приказ командования, вы у меня под трибунал… Вот Петрович его и грохнул: ствол к затылку, дави спуск, вся недолга.
И взял командование на себя:
— Братва, пожрать бы?
Штыки кровожадно впились в консервы НЗ. Пятерых отрядили наверх. «Без бухла не возвращаться!» — вот это правильный приказ. А то карточки какие-то…
Тряхнуло так, что Толян погнул сферу в трёх местах — низковато отделение управления, хорошо приложило. А если б черепом?.. Сняв ненужную теперь каску, Толян прохрипел:
— Экипаж, живы?! Доложить! Травмы, ранения?
— Механик. Два зуба.
— Молочных?
— Отставить разговоры!
— Наводчик. Ребро.
Отлично. Значит, без потерь.
— Комплект, парни! Заводи!
Взревел движок, провернулись гусеницы. Толян вскрыл секретный пакет и сообщил:
— Стёпа, квадрат две семёрки шесть три по улитке пять.
Приложив к карте линейку, он прищурился, схватил калькулятор, что-то прикидывая, и наконец выдал:
— По прямой двести десять кэмэ примерно. У нас три часа, Стёпа. Надо успеть.
Сегодня у Ли день рождения. Но подарки дарить некому: папа ушёл воевать, а мама на работе, она ведь санитарка в больнице. Наверное, раненых много.
Все говорят: война — это страшно. Говорят и плачут. Но только не Ли. У него есть винтовка с прицелом, дед подарил в прошлом году — посадил Ли на колени, обслюнявил щёку и сказал: «Ути-пути!» Дед — настоящий охотник, в молодости он убил много зайцетигров, целых два. Ли тоже метко стреляет. Он сразится с пришельцами и победит.