День Дракона
Шрифт:
Они?!!
«Они… Да, они».
Ярга улыбнулся.
Первый шок прошел, ущемленная гордость перестала причинять боль, пришло время обдумывать дальнейшие действия.
«Они выродились. Потеряли волю. Позабыли о ярости, которая вела их вперед. Что ж, тем лучше…»
Разумеется, Витольд задержался у Власты.
И даже сделал ей завтрак: кофе, свежевыжатый апельсиновый сок, булочки и джем. И отнес ей в постель. И поел вместе с ней, сидя на кровати, смеясь над шутками и просто улыбаясь, глядя в зеленые глаза ведьмы.
Они не торопились расставаться.
Как непонятно.
Ненависть к людам и навам никуда не ушла, не стала глуше, продолжала грызть его изнутри. Ненависть разума, рожденная болью потери Оскара, болью за болезнь матери и потухшие глаза отца. Рожденная ужасом, который он пережил в ночь Лунной Фантазии. В ненависти был смысл, она дарила цель.
При этом он провел восхитительную ночь с Властой. А теперь ехал проверить, не случилось ли беды с сумасшедшей колдуньей.
И в голове Ундера не укладывалась мысль, что он способен убить их. Прелестную и очень одинокую девушку. Несчастную, потерявшую все старуху. Ни одну из них.
Не сможет.
Всей его ненависти не хватит, чтобы поднять на них руку.
«Сила это или слабость?»
Как выяснилось, старая кляча жила довольно далеко от Павелецкого вокзала, и дотащить до дома грузное тело оказалось непростой задачей. К сожалению, поглощенный своими мыслями Ярга пришел к этому выводу не сразу, а лишь оказавшись на мосту через местную речушку и почувствовав, что вновь обретенная оболочка начинает задыхаться.
«Ну что ж, я знал, что беру не лучший товар…» — философски подумал он и продолжил движение.
Деньги у Ярги имелись, но вряд ли какой-нибудь таксист пустит в машину грязную бродяжку. Искать метро не хотелось, да и смысла в этом не было — лишний крюк ради сомнительного выигрыша. Пришлось идти.
К счастью, в квартирке старухи обнаружился кувшинчик с небольшим количеством магической энергии, которую Ярга немедленно использовал по назначению, влив в престарелое тело свежие силы.
Что вызвало бурное неудовольствие Шнырька, подавленное, впрочем, всего лишь одним грозным окриком. Туповатый голем так и не понял, что у него сменился хозяин. Когда Шнырек очнулся, Ярга сообщил, что на него упал кирпич, и впредь велел смотреть не только под ноги, но и вверх. Голем послушно попытался, что привело к очередному, изрядно повеселившему Яргу падению. Однако, несмотря на непроходимую глупость маленького урода, осмотрительный Ярга решил оставить его при себе. Во-первых, чтобы не вызывать подозрений у знакомых старухи, во-вторых, мог пригодиться. Дождавшись, пока спрятавшийся в ванной Шнырек перестанет хныкать, Ярга сходил на кухню — по дороге швырнул голему найденную в кармане шоколадку, — сделал себе чаю, вернулся в комнату, уселся в пыльное кресло и задумался.
Задумался на несколько часов, потому что информации, вырванной из Шумы-Шумы, оказалось значительно больше, чем полученной от врача, и обрабатывать ее следовало гораздо тщательнее. И отвлек
Длинный и настойчивый.
Несколько удивившись, Ярга доковылял до коридора и припал к глазку.
«Витольд Ундер», — услужливо подсказала чужая память.
Перед дверью стоял молодой рыжеволосый парень, высокий, худощавый, но явно крепкий, спортивный. И явно маг.
«Молодой чуд».
В старом теле бурлила энергия, и Ярга задумался; «Не перепрыгнуть ли?»
Трудно удержаться, ведь подходящая жертва сама идет в руки.
Теперь, когда появилось представление о Тайном Городе, о том, какую ведьму он убил в Сибири, Ярга понял, что рано или поздно по его следу пойдут. Пусть на первых порах они не будут знать, кого ищут, но расследование им все расскажет. Темный Двор по-прежнему существует. В Темном Дворе все поймут. Значит, нужно спрятаться как можно лучше, и рыжий парень подходил на роль следующего носителя не хуже кого-нибудь другого. А возможно — лучше всех других. Кто проследит знакомство молодого рыцаря и полусумасшедшей ведьмы из другого Великого Дома?
Шума-Шума жила в панельной пятиэтажке, построенной еще в имперские времена, в которой и теперь, после распада большой страны и лихих девяностых годов, можно было встретить самую разную публику. Здесь обитали и честные работяги, отцы семейств, и молодые парочки, ухитрившиеся купить или получить по наследству свое первое отдельное жилье, а еще — опустившиеся выпивохи, завсегдатаи дешевых винных магазинов, и одинокие старушки, доживающие свой век на тихой улочке. Разные люди. И не только они.
Поднявшись на этаж, Витольд подошел к старой деревянной двери, обитой дешевым дерматином, помялся: «из-за какого-то сна…», но все-таки позвонил. Прислушался, а когда услышал знакомые шаркающие шаги, испытал неожиданное облегчение.
«Жива!»
Старуха подошла к двери, заглянула в глазок и замерла. В таком поведении не было ничего странного: Шума-Шума не всегда открывала гостям.
«Уйти?»
Главную задачу он выполнил — проверил и убедился, что со старухой все в порядке. Имеет ли смысл терять время на ненужную и незапланированную встречу?
— А? — подала голос Шума-Шума.
Старуха его узнала, показала, что готова говорить, и может обидеться, если он развернется и уйдет.
— Это я, Витольд. Привет.
Дверь распахнулась.
— У тебя все в порядке?
Все как обычно; грузная, поникшая, неопрятно одетая. И запах в квартире обычный, смесь грязи, затхлости и скисших в немытой посуде остатков пищи.
— Привет.
Она повернулась и пошла на кухню. Ундер, после короткого раздумья, проследовал за ней.
— А где Шнырек? А, привет!
Маленький голем стоял на пороге ванной и почесывал грудь. Глаза, как всегда, безразличные, но псевдокожа вокруг красная.
«Плакал?»
Тоже ничего особенного, иногда старуха поколачивала голема. Однако Витольд почувствовал, что энергии в Шнырьке совсем чуть-чуть, и вот это уже показалось странным. Шума-Шума, несмотря на печальное состояние головы, никогда не забывала о маленьком компаньоне, она могла отказаться от обеда, но энергию голему покупала обязательно.
— Чай, — сказала старуха. — Сядь!