День Гагарина

Сборник

— Ну, как «там»? — Сергей Павлович отвел меня в сторону и задал вопрос, понятный обоим.

Коротко рассказал о том, что произошло в Москве за последние дни. Вести были хорошие, и настроение Королева стало еще лучше. Он рассказал, как шла работа по отлаживанию отдельных систем корабля. Тут же назвал ориентировочный срок готовности к пуску.

— Как видите, в вашем распоряжении срок немалый. Чем думаете заняться?

— Тренировками.

— Правильно. Полезно, чтобы космонавты основательно повторили порядок спуска, не забыли связь, тренировки в

скафандре. Это очень, очень важно.

— Все это предусмотрено планом. Занятия начнем сегодня же.

— Ну, зачем так спешить? После полета и отдохнуть надо. Акклиматизироваться.

Во второй половине дня мы все же организовали занятия с космонавтами, которые завершились игрой в волейбол. Играли с увлечением все: Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быковский и другие. Они еще не знали ответа на главный вопрос: кому лететь?

Накоротке удалось побеседовать с Главным конструктором ракетных двигателей — В. П. Глушко. Этот человек — большой ученый. Двигателями занимается много лет. Его здесь зовут «богом огня». Если посмотреть на пуск мощной ракеты, когда стартовый стол тонет в гигантских клубах дыма и огня, то станет понятно, почему его так называют.

6 апреля. Основным событием дня было техническое совещание. Вот уж поистине это был «совет богов». На совещание явились все главные конструкторы — двигателей систем связи, оборудования, управления и другие. Каждый из них представлял большие коллективы ученых, конструкторов, инженеров, техников, рабочих. Наглядно видно, что полет в космос — концентрированное выражение современных успехов нашей науки, техники, всей советской экономики, своеобразный сплав мысли и промышленного могущества страны.

Прямо из самолета явился на совещание прилетевший из Москвы председатель Государственной комиссии по пуску корабля «Восток».

Первым обсудили доклад о готовности системы регенерации воздуха в кабине корабля «Восток». Состоялся серьезный разговор, слышались предложения, критические замечания. Суть разговора сводилась к тому, чтобы обеспечить отличную работу системы на много суток, хотя сам одновитковый полет рассчитывается менее чем на два часа.

Каковы результаты испытаний скафандра, кресла космонавта, парашютной системы, всей автоматики приземления корабля? На эти вопросы ответил второй докладчик. Он приводил последние данные, полученные в результате пусков космических кораблей с манекенами космонавта. Мне пришлось быть на контрольных пусках, и я высказал свое мнение о готовности этих систем к полету.

Итог совещания: окончательно разработано задание космонавту на одновитковый полет. Подписать этот документ выпала честь и мне.

Первое задание летчику-космонавту на первый полет в космос!

За долгие годы работы авиационным командиром мне довелось подписать не одну сотню полетных заданий. В годы войны было и так, что экипажи посылались во имя победы на такие задания, возвращение из которых было маловероятным. Мы, командиры, с болью в душе подписывали такие задания. И все же,

признаться, не приходилось испытывать такого волнения, как сегодня.

Пока шло совещание, космонавты тренировались. Во второй половине дня космонавты старшие лейтенанты Гагарин и Титов надевали свои скафандры и под руководством специалистов подгоняли подвесную систему парашюта. Затем уточняли действия космонавта в кресле в момент катапультирования.

Я вернулся вместе с космонавтами около 11 часов вечера. Мы вместе ужинали, много говорили о том, как идут тренировки. Пристально приглядывался к каждому, особенно к Гагарину и Титову, старался подмечать любую мелочь в их поведении.

Вспомнились такие штрихи. Космонавты тренируются. Вот один из них работает в скафандре, делает корректировку глобуса, ведет связь. Каждое действие отточено, весь он собран, целеустремлен. Молодчина!

Другой штрих. Совершает облет района предполагаемого приземления. Пристально смотрит вниз, на те места, где придется приземляться. Вид для парашютиста не из приятных — большие участки бесснежной обледенелой земли. Кто-то из ребят, вздохнув, сказал:

— Да, здесь можно крепко приложиться.

Что это, уж не боязнь ли трудностей?..

Но все это штрихи прошлого. В ходе тренировок и испытаний космонавты сумели обрести необходимые знания, навыки и, пожалуй, самое главное: закалить свою волю, укрепить себя духовно, подготовить к любым трудностям полета.

Часы показывают 12 ночи. Наступают новые сутки, новые дела. Пора отдохнуть.

7 апреля.С утра три часа занимался с космонавтами. Отшлифовывали действия космонавта при ручном спуске, а также после приземления. Молодцы, работают отлично. Один из космонавтов невзначай обронил фразу:

— Пустая трата времени. Ведь автоматика сработает как часы.

Это насторожило. Попросил высказаться по этому поводу Юрия Гагарина. Тот ответил незамедлительно, убежденно:

— Автоматика не подведет. Это верно как дважды два. Но если я уверен, что в крайнем случае смогу совершить более длительную, хотя бы в течение многих суток, аварийную посадку сам, с помощью ручного управления, то веры в благополучный исход полета у меня прибудет вдесятеро. А лететь надо только с безграничной верой в успех.

А Герман Титов добавил:

— Мне бывалые летчики говорили: если летчик идет в полет как на подвиг, значит, он не готов к полету. Космонавт — тот же летчик, и он должен быть готовым ко всем вариантам полета, в том числе и к аварийному.

Кажется, высказались начистоту, не закрывая глаза на риск и опасности. Это хорошо. Терпеть не могу, когда люди обходят острые углы и мыслят гладко, кругло.

После тренировок — два часа занятий спортом. Разминка, бег, игра в мяч, настольный теннис. Привез с собой из Москвы все необходимое для игры в бадминтон. Стали играть, увлеклись. С непривычки ребята изрядно «мажут», подшучивают друг над другом, но постепенно волан начинает летать все быстрее и настильнее.