День гнева
Шрифт:
— «Если кто-то кое-где у нас порой», — вспомнил директор слова из песни в известном детективном сериале, — мне нужен не «кто-то», а конкретно «кто». Мы до сих пор ничего не знаем. Согласитесь, это ненормально.
— Корниенко уже нашел исполнителей террористического акта.
— Не сам, ему помогли, — недовольно заметил директор. — Уже два дня нет никакой определенной информации. В центре города обстреляли машину члена правительства, а мы топчемся на месте. В общем, пусть ваши аналитики ищут факты и доказательства. И постарайтесь сыграть на опережение!
— Вас понял, —
Потапов собрал начальников отделов. Все они были на местах, несмотря на поздний час. Третье за два дня покушение показало, что ситуация не просто критическая. В любую секунду может произойти катастрофа, и тогда полетят головы в ФСБ.
Корниенко еще не знал о покушении в Лондоне. Он по-прежнему находился в МУРе, ожидая данных по бывшему помощнику Слепнева, работавшему в свое время и на КГБ. Только в половине восьмого им наконец сообщили, что Марек с начала года постоянно проживает в Литве. Выяснилось также, что настоящее его имя Мартын Деружинский и что по матери он поляк. Теперь придется оформлять срочный запрос в Литву и несколько дней ждать ответа. Но этого времени у них нет.
Демидов решил узнать через адресный стол все прежние адреса Мартына Деружинского. Оказалось, что в Москве он сначала жил на Гончарной набережной, а затем переехал на Можайское шоссе. В восемь вечера им принесли бутерброды прямо в кабинет, но полковники даже не посмотрели на еду. Еще через полчаса удалось установить, что Деружинский был женат, перед тем как переехать в Литву, но развелся. Демидов потребовал уточнить через паспортный стол адрес бывшей супруги Деружинского. Через несколько минут они его получили и в полном обалдении уставились друг на друга. Дом, где проживала бывшая жена Деружинского, находился в районе тех самых гаражей, в одном из которых были найдены трупы.
Профессиональный опыт не позволял полковникам поверить в возможность подобного совпадения.
— Если исполнителем первого покушения был сам Слепнев, — сказал Демидов, — то наверняка ему помогал Марек, и, возможно, оба причастны к убийству сообщников. Или же сообщников убрал кто-то другой, а потом решил Слепнева и Марека подставить.
Корниенко молча следил за ходом его мыслей.
— Нет, — после паузы произнес Демидов, — тут концы с концами не сходятся. Если бы кто-то другой ликвидировал этих таджиков, ни за что не подсунул бы нам труп. Но нашелся человек, который правильно вычислил, что мы выйдем через убитых на Мартына Деружинского. Выходит, таджиков пришил сам Слепнев и спрятал в багажнике, чтобы затем вывезти за город. Кому-то было выгодно его нам подставить.
— Верно, — согласился Корниенко, — все совпадает.
— И если это так, Деружинский либо находится сейчас у своей бывшей жены, либо приедет туда к вечеру, чтобы ночью вывезти трупы, — сказал Демидов.
— Больше
— Мы можем обойтись и собственными силами, — недовольно заметил Демидов. Но, поняв, что проявил ведомственную заинтересованность, добавил: — Может, вы и правы. В конце концов, этот тип проходит по вашему ведомству. Вызывайте своих людей. Медлить нельзя. Если он узнает, что наши сотрудники были у гаражей, нам его не найти.
Корниенко подошел к телефону.
— Говорит полковник Корниенко. Срочно группу захвата на выезд.
День второй. Лондон
20 часов 05 минут
Они были вместе уже второй час. И ничем, в сущности, не отличались от остальных влюбленных во все времена. С той лишь разницей, что Джил чувствовала себя безумно счастливой, а он не мог избавиться от ощущения вины, упрекая себя в распущенности и похотливости. Джил не сдержалась и вскрикнула, не столько от боли, сколько от нового непривычного ощущения. И это повергло Дронго в шок.
Он старался быть особенно нежным, предупредительным. Всего три раза в жизни он изменил своему принципу не иметь дела с девственницами. Но произошло это в молодости. Теперь же он был опытным, многое повидавшим мужчиной. Но этот опыт ему не понадобился сегодня. Девушка млела от одного его прикосновения, и весь арсенал средств, которыми располагал Дронго, ему не понадобился. Его влекло к этой чистой, невинной девушке, влюбленной и страстной, а Джил была без ума от Дронго еще и потому, что он старше и опытнее.
Ему нравилась некоторая ее угловатость, отчаянная решимость. Он ласкал ее своими сильными руками, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
«Как нелепо, — думал он, откинувшись на подушку, — как нелепо все получилось».
Она водила пальцем по его животу. Потом коснулась кончиком языка его уха и прошептала:
— Спасибо. Я так счастлива!
— Зачем ты это сделала? Почему пришла именно ко мне? Объясни, ради бога!
— Ты мне понравился, — просто сказала она.
— Это единственная причина?
— Нет. — Она посмотрела ему в глаза.
— Что еще?
— Я подумала… я видела, как ты спасал ребенка. И вспомнила о своей подруге. Она должна была ко мне сегодня приехать. Мы вместе учились в пансионе. Ты понимаешь?
— Нет, — честно признался он, не понимая, при чем тут ее подруга.
— Мне стало страшно. Ты мог погибнуть. И я. Мы оба могли. Мне стало так страшно. — Она крепко прижалась к нему.
— Ты вспомнила о ее болезни? — понял наконец Дронго.
— Да, — кивнула она и после паузы добавила: — Я подумала, что любой человек может погибнуть в любую секунду. И я тоже. И тогда я ничего не узнаю. Никогда и ничего. И очень испугалась. Но ты не думай, что я только поэтому, — словно оправдываясь, сказала она, — честное слово, нет. Но мне действительно стало страшно. А тут появился ты. Такой сильный, добрый, надежный. Ты меня понимаешь?
— Стараюсь, — вздохнул он, — а ты понимаешь, что сказал бы твой отец, если бы узнал, чем мы тут занимаемся?