День гнева
Шрифт:
Он еще целую минуту стоял в шоке, не понимая, как такое могло случиться. Затем направился к телефонной будке, вставил карточку, набрал нужный номер.
— Семен, — глухо сказал он, — передай Старику, чтобы срочно приехал за мной. Сейчас скажу, где нахожусь.
День второй. Москва
23 часа 55 минут
Несмотря на позднее время, во многих кабинетах сотрудников ФСБ все еще горел свет, когда Корниенко и Демидов приехали в управление. К этому времени уже было известно главное —
Корниенко вошел следом за Демидовым в кабинет и устало опустился на стул.
— Мы его упустили, — сказал он упавшим голосом.
— Появится где-нибудь рядом с Полетаевым, — сказал Демидов, — это и будет наш последний шанс.
Корниенко прошел к своему столу, позвонил оперативному дежурному:
— Какие новости из Лондона?
— Все в порядке, — доложил ему дежурный. В Лондоне сейчас было около девяти вечера. — Переговоры завершились, и делегация выезжает в аэропорт. Я говорил с полковником Рудневым. У них все нормально.
— Хорошо. Когда они прибудут в аэропорт, сообщите мне, — приказал он дежурному.
— Есть еще одно сообщение, — сказал дежурный, — срочное, лично для вас, товарищ полковник.
— Читайте!
— На нем гриф особой секретности. Только вы можете его прочесть. Сейчас его к вам принесут.
Корниенко положил трубку. Посмотрел на Демидова и кивнул ему в ответ на незаданный вопрос.
— Опять какое-то сообщение. Сейчас посмотрим, что еще стряслось.
— Без пяти двенадцать, — посмотрел на часы Демидов, — мне казалось, что сегодня больше ничего не случится.
— Увидим, — мрачно изрек Корниенко, — я попрошу, чтобы нам принесли чай.
Через минуту пакет с грифом «совершенно секретно» уже лежал у Корниенко на столе. Полковник расписался, поставил время, дату и кивком отпустил офицера. Потом вскрыл конверт, прочитал сообщение и нахмурился:
— Проклятье, они обязаны были предупредить нас. Черт бы их всех побрал.
— Что-нибудь не так? — понял Демидов.
— Не так, — кивнул полковник, — вы знаете, кто эта убитая женщина? Майя Мишкинис. Бывший сотрудник литовского КГБ. После развала Советского Союза ушла в отставку. Она и раньше работала со Слепневым.
— Я думал, ей не больше тридцати, — заметил Демидов.
— Тридцать шесть. В двадцать три пришла в КГБ и проработала там пять лет. Знаете, с кем она постоянно обеспечивала связь?
— Теперь догадываюсь. Со Слепневым?
— Вот именно. По нашим данным, она переехала в Москву после девяносто третьего. Очевидно, он вызвал ее к себе. В сообщении указывается, что Слепнев и потом привлекал ее к разного рода заданиям и давал ей поручения.
— Нужно пересмотреть списки всех, кто сотрудничал с этим психом, — сказал Демидов.
— Не дают списков, — зло ответил Корниенко, — даже нам не дают. Личные дела «ликвидаторов» под запретом. Вот и работаем вслепую. Знай я, что в квартире могут находиться бывшие сотрудники КГБ,
— Ее убили выстрелом в сердце. Вернее, добили, — напомнил Демидов, — его работа.
— Скорее всего. Решил, что оставить ее в живых опасно. Видимо, они были близки.
— И даже это его не остановило. Настоящий зверь.
— «Ликвидатор», этим все сказано, — проговорил Корниенко. — Думаете, в «ликвидаторы» так просто было попасть? Туда отбирали людей без нервов и без сердца, именно таких, как он.
— Итак, он жив, а мы даже не можем установить все его связи. Неужели вам, полковнику ФСБ, не дадут его личное дело?
— Не дадут, — ответил Корниенко, — у нас строгие инструкции.
— Может, вам поговорить с генералом? Он должен понять ситуацию.
— Бесполезно. Даже Потапов не имеет права нарушать режим секретности вокруг «ликвидаторов». Кроме того, Слепнев не настолько глуп. Он поймет, что мы вычислили Мишкинис, и не захочет подставляться во второй раз. Будет держать связь с теми, кого мы не можем вычислить. Узнает, что мы нашли в гараже трупы, и поймет, что его подставили.
— Остается ждать, когда он снова проявится.
— Уже первый час ночи, — сказал Корниенко, — четверг уже наступил. До так называемого «дня гнева» ничего не осталось. В пятницу Полетаев выступает в Государственной думе. У нас в запасе всего день. И у него тоже.
— Я поеду в МУР, — поднялся Демидов, — может, у нас остались какие-нибудь материалы по делу Слепнева. Тогда мы его активно искали. Постараюсь что-нибудь раскопать. Вы поедете домой?
— Нет. Останусь в управлении. Думаю, в ближайшие сутки мне вообще лучше не покидать своего рабочего места. Кроме того, наша группа скоро закончит обыск на квартире, и я хочу дождаться результатов.
— Они ничего не найдут, — мрачно заметил Демидов, — ведь мы имеем дело с профессионалом такого класса.
— Будем искать. Ясно, что сейчас он взбешен и готовится нанести новый удар. Не думаю, что он предпримет что-нибудь уже сегодня ночью. Все-таки мы испортили ему настроение и нарушили его планы. Скорее всего удар будет нанесен завтра. Пожалуй, я даже знаю, где именно.
Демидов с интересом посмотрел на Корниенко.
— Завтра вечером открытие конференции в Центре международной торговли, — пояснил полковник, — у меня есть график Полетаева на завтра. Он должен быть там. Его ждут с программной речью.
— Нужно отменить конференцию, — сказал Демидов.
— Постараюсь, хотя я лично не уверен, что это необходимо.
— До свидания, — кивнул Демидов.
— Спасибо за помощь, — ответил Корниенко, — и за вашу поддержку.
Демидов вышел, а Корниенко позвонил Потапову:
— Разрешите зайти?
Несмотря на поздний час, генерал все еще находился на своем рабочем месте. Так же, как Корниенко и Демидов, он хорошо понимая, что произошло. Уже в половине первого Корниенко вошел к нему в кабинет. У обоих глаза были воспаленные от волнения и недосыпания.