День и ночь
Шрифт:
Милн. Нет.
Вагнер. Вот как? И что же нам пишут?
Милн (читает), «вручить вагнеру тчк засуньте протест задницу тчк подпись хаммейкер».
Вагнер. Кстати, позвольте представить, Джейкоб Милн. Он едет завтра утром с Джорджем.
Милн. Ох, здравствуйте!
Рут. Здравствуйте.
Вагнер. Вы переночуете здесь, Джейк, и отправитесь в путь рано утром. Джеффри поможет вам с репортажем.
Милн. Великолепно!
Вагнер. Если наземный кабель все еще поврежден, лучше, чтобы один из вас вернулся сюда к субботнему утру, чтобы успеть
Милн. Ладно, не беспокойтесь. А вы чем займетесь?
Вагнер. Что-нибудь придумаю. (К Рут.) Спасибо за все. (К Милну.) До встречи.
Милн. Вы больше не сердитесь?
Вагнер. Что ни говори, а этот репортаж сделали вы. (Он направляется к двери, но в последнюю секунду останавливается?) Ах да, почему вы выбрали именно «Мир по воскресеньям»?
Милн. Ну, потому что Хаммейкер начинал в «Вечернем Гримсби». А вы этого не знали?
Вагнер. Нет, не знал.
Милн. В Гримсби он знаменит.
Вагнер (с улыбкой). Нетрудно догадаться.
Вагнер уходит. Рут садится в кресло.
Рут. Почему вы его спросили, не сердится ли он?
Милн. Дику не нравится, что газета взяла меня на работу. Он – за то, чтобы на работу брали только членов союза.
Рут. А вы – не член?
Милн. Дело не только в этом. Я считаю, что к журналистике нельзя подходить, ну, скажем так, с общими мерками. По мнению Дика, я просто очень наивен.
Рут. А по вашему мнению, вы не наивны.
Милн. А вам как кажется?
Рут. У меня еще не было времени, чтобы прийти к определенным выводам.
Милн. Он считает, что газета, такая, как «Мир по воскресеньям», – это просто массовый товар, которым торгуют бизнесмены, нанимающие для его производства журналистов, так же как нанимают печатников, наборщиков и всех остальных.
Рут. Но разве это не так?
Милн. Нет, это не так. Свободная пресса, свобода выражения мнений – это последняя линия обороны, на которой идет сражение за все остальные свободы…
Рут. Вот теперь я пришла к определенным выводам.
Милн (со смехом). Да нет, послушайте…
Рут. Может быть, вы присядете?
Милн. Нет, спасибо. Я все еще, знаете…
Рут. Выпьете чего-нибудь?
Милн. Спасибо, не надо.
Рут (протягивая Милну пустой стакан). Не будете ли вы столь любезны? Простой скотч.
Милн (беря стакан). Разумеется.
Рут встает.
«Рут». Следи за собой, Таллула! (Направляется к лестнице на веранду?)
Милн (напивая виски). Дик хочет, чтобы членство в союзе было чем-то вроде справки о профпригодности. «Признан годным к строевой».
Подходит к Рут и дает ей стакан с виски. Рут направляется в сад, Милн следует за ней. В какой-то момент гостиная поворачивается, и
Вроде как это заведено у докторов или юристов.
Рут. А что в этом плохого? Иначе мы доживем до того, что какой-нибудь юрист ампутирует клиенту не ту ногу. А доктора начнут допрашивать своих пациентов… смешно…
«Рут». Ты уже начинаешь хихикать. Заткнись, пьяная дрянь.
Рут. У горных инженеров тоже, кажется, есть что-то в этом роде. (Стараясь говорить серьезно?) Захватывающая тема для беседы.
Милн. В смысле?
«Рут». А он забавный.
Рут. Нет, нет – продолжайте. Мы говорили про профессионализм. Вы что, не верите в его необходимость?
Mилн. Нет, верю. Но Дик печется вовсе не о профессионализме. По крайней мере, он хоть честно это признает. Другие предпочитают лукавить на этот счет. Однако никого и никогда не выгоняли из союза журналистов за профнепригодность – скажем, за неточность или безграмотность репортажей или за то, что корреспондент напился в хлам на банкете у лорд-мэра. Напротив, именно в подобных случаях союз обязан не допустить увольнения журналиста. Профессионализм тут ни при чем: Дику нужна пресса, которая бы думала правильно. То есть так же, как и он.
Рут. Ну что тут такого. Ведь и вам нужна пресса, которая бы думала правильно. То есть так же, как и вы. Милн. Безусловно, но чтобы этого добиться, я не стану отказывать в работе таким, как Вагнер.
Рут. И зря.
Mилн. И к чему это приведет?
Рут (после паузы). Да, вы правы.
«Рут». Кларисса, кто этот довольно интересный молодой человек?
Милн. Стоит только запустить этот механизм в действие, как любой сможет им воспользоваться. И тогда ты однажды окажешься лишним, потому что у тебя чересчур левые взгляды, или недостаточно левые взгляды, или кожа не того цвета, или еще что-нибудь.
Рут. Ну, это уже будет зависеть и от вас в том числе. У всех же есть право голоса.
Милн. Да, у всех, кого этого права не лишили.
Рут. Вы паникер, Джейкоб. Большинство людей ведут себя вполне ответственно.
Милн. О да, до тех пор, пока им есть перед кем отвечать за свое поведение.
Рут. Да вы циник!
Милн. Я?
Рут. Нет, все это чушь!
Милн. И все же я утверждаю, что у журналистов не должно быть ничего похожего на Общество юристов или Британскую медицинскую ассоциацию.
Рут. А в чем различие? В Обществе юристов власть тоже может захватить какая-нибудь группировка, которая будет допускать к работе только тех адвокатов, которые думают правильно. И что тогда?
Милн. Тогда-то вам и понадобится действительно свободная пресса, иначе вы никогда не узнаете об этом факте. В этом все дело. Дела могут идти из рук вон плохо, но, пока существует свободная пресса, все можно поправить. Если же ее не существует, то никто и не узнает о том, что дела идут из рук вон плохо.