День Индюшки
Шрифт:
– Еще вот здесь надрезик завершим. Жаль, конечно, такого зверя кромсать, – нож с визгом врезался в синюшный труп, и брызги мутной, смешанной с птичьим жиром крови, покрыли кафельную плитку на кухонном полу. – Но ничего уж не поделаешь.
– Господи, – мысленно взмолился я, преодолевая дурноту. – Несмотря на то, что тебя нет, прошу, яви знамение, испепели эту гадкую птицу небесным огнем. И избавь нас от этого недоразумения в шортах, ну что тебе стоит! Нет, – я испугался и решил, что становлюсь
– Вот так! – И Петр Аркадьевич, напрягшись, закрыл-таки дверь духовки. – Теперь включаем… – Рука его протянулась к выключателю, щелкула им, и в эту минуту случилось нечто сверхъестественное: В духовке нехорошо треснуло, вспыхнуло фиолетовым огнем, затем из нее повалил черный дым, и одновременно во всем доме погас свет, в результате чего стало совершенно темно.
– Твою мать, – не сдержался Петр Аркадьевич. – Током дернула, сволочь.
– Надо же, как быстро осенью темнеет, – удивился Андрей. – Еще час назад солнце светило.
– Петя, что случилось? – Галю можно было безошибочно определить в темноте по горящему глазку видеокамеры, запечатлевшей засовывание птицы в духовку и последовавший электрошок супруга.
– Индейка, похоже, контакт закоротила. Пробки выбило.
– Фонари на улице тоже погасли, – злорадно констатировал Андрей. – Вот что бывает, когда в каждой американской семье на полную мощность врубают духовки.
– Ничего, будем ужинать при свечах, селедкой с черным хлебом, – воодушевился я. – Индейки не будет, да здравствуют индейцы!
– Петя, – Галя светилась проплывающим огоньком видеокамеры. – А я вас всех так хорошо в объективе вижу!
– Ни одна минутка съемки не пропадет, не волнуйтесь. У камеры есть специальный ночной режим. – с гордостью констатировал голос Петра Аркадьевича.
Мы наощупь вышли из дома. Дом за домом погружались во тьму. Еще где-то вдалеке что-то вспыхивало, но и оно погасло, и стало темно и тихо. И вдруг, как по команде, в городе завыли собаки. Признаться, по спине у меня побежали мурашки. И, похоже, не только у меня.
– Да что же это такое происходит! Я сейчас в полицию позвоню, – Петр Аркадьевич нерешительно пискнул мобильным телефоном. – Что за ерунда, сигнала нет.
– Спутник вырубился, – с видом знатока заявил я. – Метеориты, ничего с ними не поделаешь.
– У меня Волки-Толки в полицейском диапазоне сигнал принимает... – В рации что-то хрипело и взрывалось щелчками. – И здесь все молчит. – Обладатель электронной техники, начал терять уверенность в устойчивость цивилизации, и голос его дрогнул.
– Тише, – Галя наконец выключила видеокамеру – Что это? Слышите?
На улице зарычало, раздался треск
– Медведь! – Галя испуганно вскрикнула и больно впилась ногтями в мою руку.
– Гризли. – Благодушно подтвердил я, пытаясь высвободить руку. – Я в газете читал, в прошлом году медведица с медвежатами с гор спустилась, аккурат на день благодарения. Это они в город на запах подтягиваются: всюду индюков жарят, а у зверюг животы подводит.
– Мама! – Петр Аркадьевич, похоже, утратил всяческие жизненные ориентиры .
– Вот таким он и будет, общий кризис капитализма, – неожиданно начал декламировать Андрей. Судя по голосу, он уже изрядно захмелел. – И воздастся каждому по делам его.
– Галя, не слушай его. За мной! – Петр Аркадьевич в два прыжка добрался до своего микроавтобуса, впихнул в него супругу, и, взревев двигателем, с визгом взял с места.
– Есть все-таки Бог на свете, – тихо прошептал Андрей.
Мурашки снова побежали у меня по спине, но задуматься о вопросах религии и атеизма я не успел.
– Мужики! Русские, что-ли? Ну, елки-палки, бывает же такое!
Тень, испугавшая Петра Аркадьевича с супругой, выбралась из кустов и оказалась двухметрового роста мужчиной с окладистой бородой, в куртке, накинутой на тельняшку. От гражданина весьма ощутимо пахло спиртным.
– Вы извините, ради Бога. Закурить не найдется? Не видно ни хрена, вечно у этих американцев свет выключат. – Бородач икнул, и от этого смутился. – Я Ивановых ищу, в магазин пошел и заблудился. Не подскажете как к ним пройти?
– Налево, через два дома. – Андрей начал хохотать, и я вслед за ним.
– Вы тут, ребята, я посмотрю, юмористы, – бородач в тельняшке затянулся сигаретой. – А что это за психи от вас на машине рванули? Напились, что-ли?
– Да нет, это так, – замялся Андрей.
– Полиция сегодня зверствует, вы осторожнее. У приятеля моего в прошлом году на день благодарения права отобрали. У вас выпить чего-нибудь осталось?
– Обижаешь, дорогой.
– Так какого хрена вы молчите как партизаны! Айда к нам в гости, мы шашлыки замариновали.
Ночь эта оказалась совсем не так уж и плоха, Ивановы – приятными ребятами, к тому же знакомыми моих знакомых, а шашлыки вообще были выше всяких похвал. И часа в два утра, когда Андрей заснул на скамеечке во дворе, а праздник был в полном разгаре, я в приподнятом состоянии духа поехал домой.
Радио работало, и голос диктора предупреждал автомобилистов о хаосе на дорогах. В эту ночь сытые американцы, лишенные светофоров и фонарей, тут и там в огромных количествах совершали дорожно-транспортные происшествия.