День космонавтики
Шрифт:
Жора повесил куртку в шкаф и следом бросил противогаз.
– Кстати, про космос – а ты чего не в скафандре? До вечера же ходить собирался, – с легкой издевкой спросил Волк.
– Накрылся космос. Возьми, почитай, – Жора протянул Волку письмо, сел к столу и налил себе из чайника.
– Тут букв много. Давай сам в двух словах.
– В двух словах – набор в отряд космонавтов закончен, следующий через три года. Может быть… Так что, извините, не обижайтесь, верьте в себя и бла-бла-бла, – пересказал Воробьев.
– Вот
Жора взял чашку, отхлебнул и тут же, поперхнувшись, выплюнул содержимое – Тут что, водка, что ли!?
– Извини! Забыли предупредить. Волк пузырь об лестницу расколол, так мы ее из пакета в чайник слили, чтоб не пропала до субботы. Ничего личного, – развел руками Петрович.
– Теперь и чаю не попьешь! – с досадой произнес Жора.
– Жора, ты к нам в комнату на чай сходи. Там Света как раз задачу решить не может, хотела тебя позвать, – отозвалась из-за воображаемой стены Ирина.
– А что, мысль! Скафандр снял, водяры накатил, спортивному режиму конец! Теперь можно и к Светке на чай с продолжением, – поддержал предложение Волк.
– Цинично, но верно. В земной жизни тоже есть свои прелести. Но я бы на твоем месте не сливался. Три года – не срок, – вставил Петрович.
– Я не сливаюсь. Считайте, что взял тайм-аут, – Жора на секунду задумался, – Хотя, через три года универ закончится, надо будет на работу устраиваться. Какой там космос…
– Ладно, не будем о грустном. Забей на письмо и давай кино смотреть. Комп заработал, – сменил тему Петрович, подключая системный блок к монитору.
По монитору поплыли черно-белые титры, и следом в комнату ворвалась давно забытая мелодия из песни Леонида Утесова:
«Лейся, песня, на просторе,
Не скучай, не плачь, жена.
Штурмовать далеко море
Посылает нас страна.»
– Опять нафталин, – недовольно пробубнил Волк.
– Нафталин у твоей бабушки в сундуке, а это «Семеро смелых» – классика советского кино, – назидательно ответил Петрович, – Без порнухи и чернухи. Романтика арктических просторов в чистом виде.
Жора запрыгнул на крышу «мамонта» и, зацепившись за спинку, повис вверх ногами напротив монитора.
– Я думал, ты завязал, – с улыбкой отреагировал Петрович.
– Привычка, – сухо ответил Жора.
Тем временем сюжетная линия фильма раскучивалась поимкой «арктического зайца» и на экране появилось выразительное лицо Петра Алейникова.
– Поймали Малибогу… Алейников красавец! – прокомментировал Петрович.
Вдруг Воробьев резко и неожиданно спрыгнул на пол, поправил рубашку и бодро произнес в сторону целующейся парочки, в надежде быть услышанным, – Макар, ты же хотел у меня байк купить?
– За сколько отдаешь? – мгновенно отреагировал Макар, отрываясь от Ирины.
– А сколько стоит билет до Благовещенска? – Жора дал понять, что цена выгодная, но
– Что так мелко, почему не Рио-де-Жанейро? – вежливо вмешался Петрович.
– В Рио нет космодрома, – коротко произнес Воробьев.
Петрович почесал начинающую лысеть голову, поставил фильм на паузу и со знанием дела полез под кровать. Найдя среди вещей старый запылившийся мешок, он развязал шнурок и с грохотом высыпал на стол с десяток банок с консервами – заначку, оставшуюся от последнего путешествия по миру.
– С деньгами туго, извини. А жратва всегда пригодится. Забирай, – тихо сказал Воробьеву Петрович, осознавая момент.
***
– Я не понимаю, молодой человек, Вы бросили университет и без приглашения, без подписанного контракта приехали сюда. На что Вы рассчитывали? – инспектор отдела кадров космодрома «Восточный» Екатерина Марковна недоуменно посмотрела на Жору через очки.
– Я не бросил, я взял академический отпуск, – уточнил Жора.
– Суть дела это не меняет, – вздохнула Екатерина Марковна.
Жора молчал. Сказать правду он не мог, а врать не хотел.
Тишину нарушил начальник отдела, Борис Сергеевич, сидевший за соседним столом и все это время стучавший по клавиатуре компьютера. Жоре казалось, что он погружен в работу и не замечает происходящего. Однако, к счастью, это было не так.
– Катя, что Вы его мучаете? Разве не видно, человек болеет космосом, потому и приехал.
– Болеет – лечиться надо, – ухмыльнулась Екатерина Марковна, – Делать что-то умеете?
– Да, практически все! Могу пробежать километров двадцать, могу гири кидать, задачи по механике решать умею…, – оживился Жора.
– Отлично! – слегка театрально произнес Борис Сергеевич, – Предлагаю зачислить вновь прибывшего в бригаду к Джанибекову. Не возражаете, Екатерина Марковна?
– К Джанибекову!? – удивленно переспросил Жора.
– А чего мелочиться, нам нужны крепкие руки и светлые головы! – с улыбкой произнес начальник.
Жора приоткрыл рот от неожиданности. Еще минуту назад все было из рук вон плохо, а теперь «развернулось на сто восемьдесят градусов». От радости он готов был прыгнуть до самого космоса без ракеты и скафандра.
– Рот закрой и давай паспорт, пока Борис Сергеевич не передумал, – тихо, но твердо произнесла Екатерина Марковна, возвращая Жору в реальность.
***
В конференц-зале центра подготовки космонавтов было тесно. Шла предстартовая пресс-конференция. Жора с трудом нашел себе место на «галерке», у задней стены. Из-за небольшого роста ему приходилось приподниматься на носках, чтобы видеть происходящее. Журналисты, опережая друг друга, засыпали вопросами сидевших за стеклом космонавтов. Их было трое: космонавт исследователь Геннадий Егоров, астронавт США Джон Картер и командир экипажа Семен Быковский.