День курка
Шрифт:
— Скажи, Женя, — подхватил Аристарх бутылку и ловко наполнил бокалы ровно на треть. — Ты ведь не от хорошей жизни подвязался прочесывать местные пляжи с металлоискателем?
Подняв свой бокал, я пожал плечами:
— На положенную государством пенсию особенно не разгуляешься. Делать я ничего не умею, вот и брожу в свободное время.
— Так уж и ничего не умеешь? Где и кем ты работал раньше?
На этот вопрос я предпочел честно не отвечать. Во-первых, принадлежность к довольно редкой профессии позже могла сослужить плохую службу. Во-вторых,
Решаю назвать несколько последних мест работы — в них ничего секретного не было.
— Трудился изолировщиком в Московском метрострое. Потом корячился на одной из северных шахт — добывал редкий минерал под названием рениит.
— Похоже на правду. Но не в шахте же ты научился задерживать дыхание до пяти минут?
— До четырех с половиной, — нарочно занизил я значение своего рекорда. И уклончиво ответил: — В детстве и юности занимался в бассейне подводным плаванием. Даже первый разряд заработал.
— Ладно, пусть эта тема пока останется твоей тайной. Пей и хорошенько закусывай. Не стесняйся…
Солнце поднималось все выше над горизонтом, но в беседке у бассейна обитала приятная прохлада.
Мы довольно быстро опорожнили бутылку отменного французского коньяка. Аристарх Петрович достал из кармана свой золотой телефончик и приказал принести еще одну.
По мере того как в нашей крови увеличивалось содержание алкоголя, разговор меж нами становился все более непринужденным, а временами походил на беседу двух давних приятелей.
— Понимаешь, Женька, — похлопывал он меня по здоровому плечу, — мне ведь та цепь и вправду была по барабану. На хрена мне она? Вот взгляни на этот мобильник…
Я принял тяжеловатый аппарат и впервые заметил окантовку из бриллиантов, пущенных по краю золотого корпуса.
— Солидная штука, — возвратил я ценную вещицу. — Надеюсь, когда-нибудь ты его потеряешь на одном из пляжей. А я отыщу.
Посмеявшись, Аристарх довольно заметил:
— Я не хожу на местные пляжи. А этот мобильник… Он вполне может стать твоим. Я подарю его тебе, если найдем общий язык.
Не понимая странных намеков, я вопросительно уставился на нового знакомца.
— Золотой мобильник, украшенный сотней бриллиантов, стоит в разы дороже цепочки, но дело не в цене. Просто на той цепочке висел крестик — наша семейная реликвия, переходящая из рук в руки от прадеда по отцовской линии.
— Как же эта реликвия оказалась на берегу, если ты сторонишься простого народа и не ходишь на сочинские пляжи?
— Все просто, — наполняет Аристарх бокалы очередной порцией коньяка и с каким-то хищным удовольствием поясняет: — Понимаешь… завелась среди моих телохранителей крыса.
— Крыса? — не понял я.
— Выражаясь нормальным языком: мелкий воришка. Стал я с некоторых пор замечать пропажу всякой мелочевки: то несколько купюр исчезнет из ящика стола, то бутылочка редкого вина из бара «сделает ноги», то пара новых ботинок уйдет в неизвестном направлении.
Я жду, пока он проглотит коньяк, закусит небольшим бутербродом с черной икрой и подпалит сигару.
— Вычислили? — нетерпеливо спрашиваю, когда он выпускает к потолку беседки клуб ароматного дыма.
— Конечно, — отвечает он так, словно речь идет о поиске угнанного сухогруза. — Всерьез мы за это дело взялись, когда крысятник оборзел и украл цепь с моим крестиком. Тут уж я взвился и поставил на уши всех, включая серьезных следаков из местной прокуратуры.
— И что же дальше? — выпив свой коньяк, закусываю тарталеткой с нежными креветками.
— А дальше все просто. Вычислив вора, мы пару дней пытали его в том подвале, — кивает он на дубовую дверь под небольшим черепичным козырьком, что прилеплен к левой стороне «замка». — Он во всем сознался, отдал украденные вещи, а цепь с крестиком умудрился потерять во время ночного купания на пляже. Падла…
— Ты его отпустил?
— Может, и отпустил бы. Но под конец второго дня пыток он испустил дух, — мстительно усмехается Аристарх, разламывая в пепельнице остатки сигары. — Пришлось похоронить его по морскому обычаю. И заняться поиском тех, кто ходит по пляжам с металлоискателями. Так и вышли на тебя…
История действительно заурядная. Теперь все становится на свои места. Все, кроме последнего и самого важного для меня вопроса.
— Ну а я-то тебе зачем, Аристарх? Воришка найден, крестик возвращен, справедливость торжествует. Живи и радуйся.
— Есть у меня одна мыслишка по твою душу, — вновь оживляет он экран золотого мобильника. — Погоди, сейчас кофейку закажу. Покрепче…
Разговор в беседке затянулся до позднего вечера и прерывался лишь короткими паузами, в течение которых мы возвращались в «замок», чтобы отлить в туалете. В беседку Аристарх заказал сытный обед, а через несколько часов и ужин. Изредка он связывался с обслугой и приказывал принести то новую коробку с сигарами, то холодного чешского пива, то сваренных с укропчиком раков… Я не любил понижать градус, но в сильную жару от пива отказаться не смог.
Все это время прилично захмелевший собеседник рассказывал длинную историю своей непростой жизни. О том, как бедствовали отец с матерью при социализме, о невинных шалостях и терках с правоохранительными органами. О первом уголовном деле и первом сроке на зоне. О том, как вовремя уловил перемены в начале лихих девяностых и начал круто подниматься в гору…
В общем-то, все это я где-то слышал. Точнее, слышал нечто похожее, ибо истории подобных восхождений написаны словно под копирку: бедствовал, пока своевременно не учуял перемены; затеял свое маленькое дело, подался в депутаты, наладил крупный бизнес и в одно солнечное утро проснулся долларовым миллионером.