День Луны
Шрифт:
— А если пропадут деньги? — еще тише спросил премьер. — Там четверть миллиарда долларов, которые мы собирали под гарантию правительства. Ты понимаешь, какая это сумма? И ты хочешь отпустить их за границу?
— В Москве живут десять миллионов человек. Их жизни стоят дороже.
— Ты мне демагогией не занимайся! — окончательно разозлился премьер-министр. — Продумайте все так, чтобы террористы не сумели известить своих сообщников о захвате. А потом обезвредите и третью капсулу. И убери всех с площади. Пусть там не будет никаких «наблюдателей».
— Да, — ответил Лодынин, стараясь не смотреть в сторону Абуладзе.
— И прикажи Дмитриеву, пусть все там очистит, — напомнил премьер. — Развели, понимаешь, самодеятельность.
Каждое его слово было четко слышно всем присутствующим в комнате. Абуладзе молча повернулся, чтобы уйти.
— Они просили дать им экипаж, — сказал он на прощание.
— Мы уже все подготовили, — кивнул Дмитриев, — скажите, экипаж скоро будет.
— Куда ты? — задержал его Лодынин. — Оставайся здесь.
— У вас все равно ничего не получится, — убежденно сказал Абуладзе, — а мне лучше быть там. Может, я смогу их остановить. — И вышел из комнаты, даже не попросив на это разрешения. Командующий пограничными войсками, тоже генерал-полковник, как и Зароков, посмотрел вслед ушедшему и сказал, обращаясь к Лодынину:
— Мне почему-то кажется, что прав этот старый полковник, а не мы. А вы как считаете?
Лодынин ему не ответил. Дмитриев, видя его состояние, подошел к рации.
— Доложить о готовности групп, — приказал он. — Через пятнадцать минут начинаем штурм зала.
Москва. 19 часов 15 минут
Сидеть в этом автобусе без воды и еды было не так сложно. Хуже было то, что он уже дважды впадал в какое-то полудремотное забытье, из которого с трудом выходил, словно выкарабкиваясь из засасывающего болота. И теперь, придя в себя в очередной раз, он с трудом открыл глаза. Они по-прежнему стояли перед зданием аэропорта.
Моряк несколько раз выходил из машины, куда-то отлучаясь. Возвращался каждый раз возбужденный и взволнованный. В одно из таких возвращений он подошел к Лосю и сказал:
— Приехали. Все трое приехали. А потом еще один.
— Ты не спутал?
— Да их разве спутаешь. На генеральских машинах приехали. Все вокруг них сразу забегали.
— Хорошо, — Лось достал свой телефон, — он сейчас позвонит нам. В туалет выйдет на минуту и позвонит. У него в кармане свой телефон есть.
Сизов слушал с закрытыми глазами. Вскоре действительно раздался звонок и чей-то незнакомый голос в ответ на громкое «да» бывшего подполковника Авдотина четко произнес:
— Солнцев, Лебедев, Лодынин, Зароков.
Запомнили?
— Да.
— До свидания.
Лось трясущимися руками набрал номер сотового телефона Аркадия Александровича.
Дождался, пока прозвучит один звонок, и затем положил трубку. Это был сигнал о подтверждении.
Сизов снова, в который раз, подумал, что здесь происходит нечто непонятное. Очевидно, позвонил кто-то из прибывших в аэропорт генералов.
Но неужели один из генералов мог быть связан с такими подонками, как Лось, Моряк и все остальные?
Поверить в это было невозможно, немыслимо. Для него, потерявшего столько друзей и иллюзий в один день, измена кого-то из генералов была самым тяжким моральным ударом.
Но тогда кто из них был пособником террористов? Кто из высших руководителей, знавших о времени перевозки контейнера, помогал бандитам? Кто он? Лодынин, начальник ГРУ? Или командующий, самолюбивый генерал Зароков?
Начальник хранилища генерал Солнцев или ученый-генерал Лебедев? Кто из этих четверых иуда, согласившийся на такую операцию? Нужно все-таки предупредить своих. Он закрыл глаза. Теперь уже болела и левая рука, прикованная наручниками к ручке кресла. Он вдруг вспомнил про винт и пружину, оставшиеся у него в кармане от детского паровозика. Может, он сумеет сам открыть наручники.
Моряк снова пошел куда-то высматривать, а вместо него к автомобилю подошел сотрудник милиции. Сизов различил его форму и уже открыл рот, намереваясь позвать офицера, когда тот заговорил. Сизов закрыл глаза от ужаса.
Это был знакомый голос. Он слышал этот голос в квартире Лося.
— Они подтягивают сюда танки и бронетранспортеры, Лось. Может, нам уезжать? Они не хотят договориться.
— Не сходи с ума! — крикнул Лось. — Где ваш автомобиль?
— На правой стороне. Там три машины милицейские рядом стоят, вот мы и стоим между двумя другими. Ты же сам говорил, что дерево в лесу лучше прятать.
— Выбрось все дурные мысли из головы, — предложил Лось, — все будет в порядке. Твой напарник в машине остался?
— Конечно. Как мы и договаривались.
— Пройди лучше в аэропорт, посмотри, как там. Только осторожнее будь, не рискуй. Ты меня понял, Савченко?
— Понял, — сказал офицер милиции, отходя от машины. И в этот момент раздался звонок сотового телефона Лося. Он взглянул на закрывшего глаза Сизова и быстро раскрыл телефон.
— Слушаю, — сказал он.
— Лось, — раздался голос Аркадия Александровича, — как у вас там?
— Ничего хорошего. Подтягивают танки и бронетранспортеры, — ответил Лось и добавил: — Кажется, готовятся к штурму.
— Наш звонил? — тихо спросил Майский.
— Зароков, Лебедев, Солнцев, Лодынин, — назвал по памяти четыре фамилии Лось. Майский отключился. Лось закрыл свой телефон, посмотрел на Сизова, подергал его наручники, словно проверяя, крепко ли они держатся, и усмехнулся:
— Недолго осталось, майор. Скоро мы тебя в самолет поднимем, чтобы все видели, какой ты предатель. А потом можешь умирать. Очень жалеть мы тебя не будем.