'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею
Шрифт:
Подтверждением тому - невероятная мощь Советской Армии на фоне очередей за колбасой, изготовленной непонятно из чего. Подтверждением тому - ракеты, спутники, космонавты на фоне парней и девчонок, которые возле гостиниц "Интурист" выпрашивали у иностранцев рваные штаны.
На фоне грандиозных достижений в военной промышленности в Советском Союзе постепенно терялись основные, жизненно необходимые навыки. В стране разучились растить хлеб. Из страны, его продающей, СССР превратился в страну покупающую, потеряв способность самому себя кормить. Советский Союз первым в мире создал межконтинентальные баллистические ракеты, первым запустил искусственный спутник Земли. "Мы вас похороним!" - кричал Хрущев американцам...
В СССР строились гигантские авианосцы, но у него не было средств, чтобы обеспечить достойную жизнь инвалидам и пенсионерам. Мы бороздили космос, а наши деревни вымирали. Мы отдавали бесчисленным "друзьям" танки, ракеты, самолеты, не получая ничего взамен. Мы развернули в Европе восемь танковых армий в то время, как во всем мире не было ни одной. У нас было восемь воздушно-десантных дивизий, а во всем блоке НАТО - одна. И все это на фоне прискорбного факта - славянское население СССР перестало себя воспроизводить: смертность в МИРНОЕ ВРЕМЯ превысила рождаемость. Сопоставляя эти простые и всем известные факты, мы неизбежно приходим к выводу: для советских руководителей уничтожение капиталистов было более важной задачей, чем сохранение своего собственного народа.
Завершив Вторую Мировую войну, Сталин немедленно занялся подготовкой новой войны. Тема эта огромная и интересная как детектив. Она меня всегда влекла, но знал: мне ее не поднять. У меня просто не хватит времени. Я раз и навсегда погрузился в 1941 год, исследовать который не хватит и десяти жизней. И было жалко: неужели никто не займется изучением подготовки Сталиным новой мировой войны ?
Но один нашелся. Он написал великолепную книгу "День-М-2". По духу и замыслу это как бы продолжение моей книги, развитие той же идеи, но с другой стороны - это исследование проблемы, которой никто до него не занимался. У нас с ним много общего. Он бывший офицер, я тоже бывший. Он учился в Москве и служил рядом с ней, я тоже прошел через это. Он служил в "придворной" дивизии, и в моей биографии есть подобная строка. Я рад, что такое исследование сделал не профессор-историк, а наш брат-офицер. Книга "День-М-2" несомненно заслуживает самого серьезного внимания как специалистов, так и широкой читающей публики. В ней открыта еще одна, никем ранее не прочитанная страница нашего прошлого. Желаю автору успеха. Уверен: он напишет еще много хороших книг, его талант исследователя и писателя совершенно четко проявился уже в первой работе.
Виктор Суворов, 1 июня 1997 г.,
Бристоль, Англия.
МЕТОДИКА НАУЧНОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИИ
(Вместо вступления)
Предлагаемая книга не случайно названа "День-М-2". Толчком к работе над ней явилась книга Виктора Суворова "День-М", посвященная событиям 1939-1941 годов с точки зрения разведчика-аналитика. Изложенные в ней выводы, мягко говоря, очень отличаются от тех, которых многие годы придерживались официальные историки не только в СССР, но и в других странах, в т.ч. и до последнего времени. Это вызвало резкое неприятие работ В. Суворова и попытки его опровержений. Между тем он только применил к одному из исторических периодов правила, которым учат любого разведчика в любой разведшколе: во-первых, точные даты; во-вторых - учет мелких деталей (мельчайших); в-третьих - сопоставление разных событий и т.д.
Продолжением "День-М" и своего рода ответом на некоторую критику стала другая работа В. Суворова - "Последняя республика", в которой он сделал интересный научный вывод о том, что методов исследования у официальных историков два: наряду с "нормальным научным" (близким к методам разведки) имеется еще и метод "лепки" (фактически - "научная
Работу над "День-М-2" я начал в конце весны 1994 года. Причем, о книге сначала не думал, решил только уточнить свои знания о 1946-1953 годах, "засекреченность" которых я чувствовал еще в детстве. Постепенно это меня увлекло. Обработка собранных материалов на компьютере стимулировала новый поиск. В результате стала формироваться книга. Главный ее вывод тот же, что и в работах В. Суворова, посвященных 1939-1941 годам. Поэтому я и выбрал название "День-М-2".
Кстати, на возврат Сталина к предвоенным планам есть намек и в книге "Последняя республика". В ней автор мельком заметил, что строительство "Дворца Советов" (ДС) в Москве пытались продолжить и после войны. Однако, этот тезис он глубоко не развивает. Но как можно продолжить строить ДС, не имея надежд достичь целей, при которых ДС имел бы смысл? Значит, какие-то надежды (и планы) были. Только к середине 50-х годов они уменьшились до такой степени, что стройку Дворца Советов прекратили.
Кроме того, в подтверждение моего чувства о "закрытости" недавнего прошлого я хочу привести здесь небольшой отрывок из малоизвестной поэмы "По праву памяти", написанной великим советским поэтом Александром Твардовским еще в 60-е годы (школу я заканчивал в 1975 году, но мы о ней понятия не имели).
Забыть, забыть велят безмолвно,
Хотят в забвеньи утопить
Живую быль. И чтобы волны
Над ней сомкнулись. Быль-забыть!
Забыть родных и близких лица
И стольких судеб крестный путь
Все то, что сном давнишним будь,
Дурною, дикой небылицей,
Так и ее - поди, забудь.
Забыть велят и просят лаской
Не помнить - память под печать,
Чтоб ненароком той оглаской
Непосвященных не смущать.
А к слову - о непосвященных,
Где взять их? Все посвящены.
Все знают все: беда с народом!
Не тем, так этим знают родом,
Не по отметкам и рубцам,
Так мимоездом, мимоходом,
Не сам,
Так через тех, кто сам...
И даром думают, что память
Не дорожит сама собой,
Что рясой времени затянет
Любую быль,
Любую боль.
Что так и так - летит планета,
Годам и дням ведя отсчет,
И что не взыщется с поэта,
Когда за призраком запрета
Смолчит про то, что душу жжет.
И кто сказал, что взрослым людям
Страниц иных нельзя прочесть?
Иль нашей доблести убудет
И на миру померкнет честь?
Тогда совсем уже - не диво,
Что голос памяти правдивой
Вещал бы нам и впредь беду:
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу...
Что нынче счеть большим, что малым
Как знать, но люди не трава:
Не обратить их всех навалом
В одних непомнящих родства.
Пусть очевидцы поколенья
Сойдут по-тихому на дно,
Благополучного забвенья
Природе нашей не дано.
Спроста иные затвердили,
Что будто нам про черный день
Не ко двору все эти были,