День Мертвых

Райтерман Лана

— Чума, знаешь, как сейчас лечат чуму? Антибиотиками, но лекарства у меня нет, как и нет намерений бегать за тобой. Но я могу избавиться от чумы как это делали в старые времена: я запру дом и сожгу его к хренам собачьим!

Милосницы прекратили бегать от Кратера и наполнили помещение тусклым светом. Владимир с радостью обнаружил себя в том же доме, а не в подземном царстве. Кратер выключать фонарик не стал, но подошел поближе к Владимиру.

Теперь они видели дом, как он выглядел на самом деле. Никаких шерстяных

ковров на полу, картин с природой и календаря с котиком не было на стенах. Только гнилые доски, почерневшие от времени, и ржавая до дыр крыша, которая не прятала гостей от крапавшего дождя.

— Не то сейчас время, чтобы запугивать человека, — произнесла обычным старушечьим голосом самая высокая и главная Милосница. — Совсем не уважают и не бояться. Чуть что, сжечь грозятся, хотя моей вины ни в чем нет.

— Как это нет?! Ты нам угрожала! — вспылил Кратер.

— А как вас прогнать из нашего жилища? — спросила другая Милосница более молодым голосом.

— Вы сами виноваты, особенно ты! — капризно крикнула маленькая Милосница. — Мы замечательно существовали с ним не один год!

— А я-то здесь при чем? — не понял Кратер.

— И заметь, Володя, за это время мы никого не погубили. — Миролюбиво ответила старуха-Милосница.

— Остальных как зовут? — поинтересовался Владимир.

— Оспа, Холера, Проказа, Цинга, Бешенство, которую вы недавно как бы спасли на болоте, и самая младшая — Корь.

Корь приветливо помахала белой с пятнами рукой.

— У меня знакомую зовут Холера, — шепнул Кратер Владимиру. — Она тоже заступница, но в другом отряде.

Одна из Милосниц приложила руку к груди и наклонила голову.

— Холера говорит, что наш дар наследуются способными людьми. Ничто в этом мире не пропадает.

— Что умеет твоя Холера? — спросил Владимир у Кратера.

— Ну… она очень своеобразная девушка. Красивая. У нее два высоких хвоста и коса.

— Косичка?

— Ну коса! Траву срезать!

— Странные вы все… Что ж… Я думал, ты, тетя Наташа, женщина попроще. Мы хотели на тебе потренироваться, чтобы уметь противостоять чарам, но вижу, у Сережи и так хорошо получилось.

— Просто мне вилка была нужна, — почти виновато произнес Кратер.

— В следующий раз учту, — ответила Чума и засмеялась скрипом, но тут же закашляла.

— И в следующий раз не нападай, — предупредил ее Владимир.

Владимир с Кратером пошли к выходу.

— День мертвых скоро, — прошелестела старуха.

Владимир услышал. Ее слова словно эхо в тесной комнате начали повторяться в голове. А Кратер тем временем, выскочив из дома, радостно орал на улице.

— Ха-ха! У-ху! Что это вообще было, а? Ну скажи, Володя, я же в край ебанулся?

— Что за выражения, Сережа?

— А что это было? Ты мне этого ни хрена не объяснишь! Мой мозг отказывается понимать эту

чертовщину!

— Просто чары рассеялись, нечисть решила напасть, но, видишь, у нее силы никакой нет, — ответил Владимир, идя по дороге домой. — Пока нет.

Последнюю фразу он сказал тише. Но Кратер не слушал, он был на своей волне.

— Знаешь что? Я скоро свихнусь. Я чувствую, у меня крыша едет! — на грани истерики верещал Кратер.

— Остановись, потрогай, что там у тебя под шапкой. Голова? Ну вот, все на месте.

— Это ненормально!

— Что под шапкой голова?

Кратер остановился и привлек внимание Владимира.

— А ты совсем ничего не понимаешь?!

Владимир устало выдохнул.

— Что я должен понять?

— Этот мир, который тебя окружает, в котором ты живешь несколько лет — он не настоящий! Не должно быть такого! Никаких демонов-педофилов, соседей-оборотней, чумных баб НЕ СУЩЕСТВУЕТ! Понимаешь? Нет их, нет! Все, что видишь ты и вижу я — это какая-то иллюзия, игра больного воображения… Как-нибудь эти видения должны объясняться! О-о-о! — Кратер начал быстро щелкать пальцами. — Кешбек курит дурь! Он в этом виноват! Он нас окуривает!

— Но его сейчас рядом с нами нет.

— Значит, эта дурь действует несколько часов!

— Я курил его гадость и она просто расслабляет.

— Мозг разжижает!

Теперь Владимир нетерпеливо выдохнул. День начал клониться к вечеру, вдалеке овцы шли в загон, а мелкий дождь совсем надоел своей назойливостью.

— Давай короче. Что ты от меня хочешь?

— Я хочу? — Кратер не ожидал услышать этот вопрос и внезапно замолчал. — Я хочу… предложить вернуться домой.

— Домой?

— Да. Обратно в Москву. Где все привычно и понятно, где…

— Но мой дом здесь, — перебил его Владимир.

— Это разве дом? Большая деревянная коробка, в одном углу кровать, в другом стол и все. Вот раньше…

— Что раньше?

Кратер заткнулся. Дождь усилился и по его лицу скользнули крупные капли.

— У тебя другой был дом.

— Я там был счастлив?

Владимир подошел к парню близко и посмотрел в его тревожные серые глаза.

— Я… не знаю, — ответил он без дрожи в голове. — Честно, не знаю. Мы никогда по душам не разговаривали и любые приятельские отношения ты всегда исключал.

Владимир отступил от него.

— Может, ты наконец-то поймешь, что мне не из-за чего бросать мой нынешний дом.

— Ну… блин… А если я скажу, что у тебя была женщина, которую ты любил? Или типа любил? Я точно не знаю, я в твоих чувствах не разбираюсь.

— Как ее звали?

— Любовь… Любовь Кирилловна.

— Любовь Кирилловна… — повторил Владимир, пробуя его на язык и проглатывая внутрь себя. — Ничего не дрогнуло во мне от этого имени.

Тут Владимир вспомнил слова Кешбека про неизвестную правду Кратера.