День Независимости. Часть 1
Шрифт:
Но страхи ее были напрасными. Они сразу согласились на ее условия и, наняв машину, с комфортом доставили домой.
Так пустой и унылый, как могильный склеп, ее дом ожил, да и ей было проще с живыми людьми. Вот только постояльцы оказались замкнутыми, перемолвиться словом она с ними стеснялась. Но и пенять не на что; за комнату они рассчитались сразу на неделю вперед, от уборки отказались, как и от домашних харчей.
Она не обижалась. У военных деньги водятся, а по ресторанам, чай, вкуснее кормят. Зато водку не пьют, не
Хорошие квартиранты…
— … о чем они говорили? Может, в вашим присутствии называли себя по именам?
— Что вы? — Вера Сергеевна округлила глаза. — При мне они сразу смолкали. Аж неудобно было, будто я им мешала… Столкнешься, бывало, во дворе. Поздороваются — и сразу к себе. А днем, почитай, их и не было. Оно и понятно, люди служивые.
— Когда они съехали?
Она задумалась, посмотрела на прилепленный скотчем к стене календарь, с которого строго взирал Президент, обещая возродить Чеченскую республику…
— Кажется, в субботу. Да… Как в обед ушли, так я их не видела.
— А вещи?
— Так в том то и дело, что пустые они. Мне говорили, что все в части…
— Значит, хватились их только сегодня?
— Любопытно стало, — призналась старушка. — Думала, может, сперли чего? Зашла, вроде все на месте. Начала уборку делать, диван сдвинула, а за ним документ. Завалился ненароком…
— И после них ничего-ничего не осталось?
— Ничего. Мусорное ведро только вынесла.
— Выбросили? — быстро спросил Сажин.
— Да нет, в сенях стоит. Хотела еще отругать их, ежели вернутся. Стакан разбили. А они… что… набедокурили?
— Вера Сергеевна, — пропуская вопрос мимо, произнес Сажин. — Когда вы вошли в комнату, ничего странного не заметили? Запаха постороннего?
— Запах? — хозяйка собрала грядой морщины на лбу, потерла пальцами дряблый подбородок. — Вы знаете… вроде как бензином… немного.
— Описать их сможете?
Описание плотного, одетого в тесный камуфляж «пехотинца», сделанное погибшим Игорем Степановым один в один совпадало со словесным портретом, нарисованным Верой Сергеевной.
Второй был высокого роста, худощав, с глубоко посаженными серыми глазами. И волос — как пояснила квартирная хозяйка — «темненький и кучерявый, как у дитя…»
Мусорное ведро вынесли во двор и опрокинули на разостланную на земле газету. Криминалист в резиновых перчатках извлек наполовину разбитый граненый стакан и немедленно стал наносить на стекло мазки.
— Есть! — радостно заметил он, поднимая его на просвет к заходящему солнцу. — Лена, неси пленку.
Женщина в красном достала из чемоданчика прозрачный пакет.
— Интересный фрагмент, — удовлетворенно улыбался криминалист, разглядывая перенесенный на кусок пленки оттиск. — По-видимому, большой палец. И, товарищ майор, — он чиркнул ногтем по изображению, — обратите
— В Центральную лабораторию! — распорядился Сажин. — Только надо бы их там расшевелить. Результаты должны быть готовы в кратчайший срок.
10
Моздок. 30 апреля 11 ч. 20 мин.
Сауна, о которой рассказывал Сажину штурман, располагалась во внешне невзрачном здании. Стены от сырости и времени осыпались штукатуркой, выходящие на улицу рамы темнели пыльными стеклами, на которых — в свою очередь — болтались обрывки старых и совсем еще новых объявлений:
«Сауна «В гостях у Александра"». «Пиво и любая рыба в ассортименте». «Парикмахерская. Дешево» и т. д.
Внутри помещение выглядело более цивилизованно, и воздух, по банному, был тепел и влажен.
Сажин прогулялся по коридору — эхо отдавало в такт шагам — заглянул в открытую дверь, но никого, кроме швабры, ведер и прочего хозинвентаря не увидел.
— Кого-то потеряли?
Сажин обернулся на голос. В коридоре стоял парень в спортивном костюме и сверлил его подозрительным взглядом. Челюсти его беспрерывно работали, гоняя жвачку.
— Мне нужен Александр.
Не меняя тона, спортсмен лениво ответил:
— Ну, я Александр.
— Я по поводу…
Владелец банных апартаментов не был настроен на разговор, и бесцеремонно оборвал:
— Номера на сегодня заняты. Спецзаказ.
— Неужели? — усмехнулся Сажин. — Летчики парятся?
— Хоть бы и так.
Взаимная антипатия появилась между ними с первых минут знакомства, но повышенный тон никогда не располагал к доверительным беседам, и полковнику ничего не оставалось, как проверенным способом сбить с банщика напускную спесь.
Красная книжечка произвела должный эффект.
— Так и будем беседовать в коридоре?
Банщик дернул кадыком и пригласил:
— Пойдемте в кабинет.
Очутившись в крошечной комнатке, в привычной обстановке, он почувствовал себя раскованнее и улыбнулся через силу:
— Так чем я заинтересовал наши доблестные органы?
Глаза его неприятно бегали, ускользали от встречи. Сажину не нравились подобного склада люди, было в них нечто скользкое.
Полковник нагнулся к столу и хозяйски перевернул назад листы настольного календаря.
— Попрошу вспомнить в подробностях этот день. Кто вас посещал, в какое время, сколько человек… Учет ведь у вас ведется?
— Да какой учет! — дернулся Александр. — Прогораю, на фиг, с этой войной. Отдыхающих на Кавказ калачом не заманишь, воруют через одного. А местным сауна не по карману. Раньше на меня люди работали, платил хорошо. Потом напряги начались, пришлось распустить. Взамен мать поставил. Все же не левым платить. А нынче совсем… Кручусь сам: и за директора, и за завхоза, и за банщика…