День независимости. Часть 2
Шрифт:
Подержав крохотный, с мизинец, шприц, задраенный герметичным колпачком, Семен вложил его в футляр и убрал в карман куртки.
— Значит, говоришь, сторона?..
47
Москва. Вечер 10 июня.
Он валялся на диване и, прихлебывая из горлышка пиво, вяло смотрел телевизор. Экран мелькал, громыхал стрельбой, взрывами и воплями. Но сюжет боевика Журавлева не занимал; за просмотром он коротал время.
Четыре дня он не выходил из квартиры, чтобы лишний раз не попадать
Нервишки изрядно истрепались, и он ловил себя на том, что невольно прислушивается к шуму работающего лифта, особенно когда тот достигал их этажа, к шагам на лестничной площадке. Иногда в дверь звонили, и он замирал, боясь неосторожным движение выдать свое присутствие. Потом наступала тишина, он подходил к окну, выглядывая вниз и наблюдая, кто выйдет из подъезда.
Выходили, как правило, такие же забулдыги, как и Колян, и он, хоть и не на долго, успокаивался.
…А кейс стоял в изголовье дивана, готовый к использованию.
Несмотря на позднее время в клубе «777» продолжала кипеть жизнь. В интимном полумраке, на освещенной софитами крохотной сцене наигрывал джазовый оркестр. Между столиков, обслуживая запоздалых клиентов, лавировали официанты.
Мягкое освещение выхватывало из темноты барную стойку. Стеклянные полки позади бармена, натирающего салфеткой бокал, ломились от обилия бутылок.
Из смежной комнаты доносился стук костяных шаров; загрузив поднос кружками с пивом, туда то и дело уходил официант.
Публика в заведении была вполне пристойная, охранник при входе скучал, поглядывая на часы.
В стеклянную дверь позвонила девушка. Охранник привычно потянул на себя ручку, пропуская ее и… влип в стену.
Перед ним, ниоткуда, вырос здоровяк в черной униформе и маске с прорезями для глаз. Раструб короткоствольного автомата нацелился ему в лоб.
— ОМОН! — рявкнул автоматчик, и мимо него в зал пробежали другие бойцы.
Саксофонист оборвал мелодию, растерянно опуская инструмент. Все смешалось. Группа бритоголовых парней, любезничавших с девицами в темном углу зала, бросив подруг, ринулась к пожарному выходу.
— Стоять! Руки за голову!
Сопровождаемые тычками, парни покорно улеглись на пол, широко раздвинув ноги и сцепив пальцы на бритых затылках. Омоновцы проверяли их карманы.
— Командир! — окликнул боец милиционера атлетического телосложения, держа двумя пальцами за рукоятку найденный пистолет.
Атлет, как и остальные, прятавший лицо под маской, обвел зал рукой.
— Отлично. Проверить всех.
Прикрываемый автоматчиком, он вошел в бильярдную.
Завсегдатаи, отложив кии на столы, выстроились вдоль стены, попирая ее руками. Забросив автомат на плечо, их сноровисто обыскивал омоновец.
— Есть что, Кирьянов? — спросил атлет.
Тот повернулся и молча покачал головой.
Догадавшись,
— Что это значит?! Я заместитель префекта округа.
— Ничего особенного, — ровно ответил атлет. — Плановая проверка документов.
— Удосужьтесь представиться. Завтра я буду разговаривать с вашим начальством…
— Бога ради. Сколько душе угодно. Я — старший лейтенант Васильев, командир взвода ОМОНа… Середа, ты досмотрел господина префекта?
— Пустой, — ответил боец.
— Тогда вы свободны, не смею больше задерживать.
Гордо вскинув голову, чиновник прошел мимо старшего лейтенанта, процедив напоследок:
— Это возмутительно! Безобразие…
Проверка заведения принесла изъятый пистолет, на который у посетителя не оказалось разрешения, горсть пакетиков с опием и нож. Когда задержанных отвели в спецавтобус, Васильев поманил к себе бармена.
— Этот не появлялся? — показал ему фотографию.
Бармен отрицательно затряс головой.
— Ты уверен?
— Точно, не было. Да его каждый день по телеку показывают. Разве б не узнал?
Старший лейтенант убрал фото в нагрудный карман.
— Если увидишь, звони 02.
Спустя полчаса ничто не напоминало о визите ОМОНа. На крохотной сцене по прежнему наигрывал джаз. Между столиков ловко лавировали официанты, обслуживая поздних клиентов…
Сажин засиделся на работе допоздна. На столе светила настольная лампа под зеленым абажуром, подле нее валялась пустая пачка сигарет. Это уже третья, выкуренная за сегодняшний день. Голова разламывалась; не помогала даже таблетка анальгина, принятая еще засветло.
Уже десятое, а наработок практически ноль. Выходит, они даром хлеб едят, раз не могут выловить опаснейшего террориста, угрожающего жизням москвичей.
Они все делали правильно. Омоны и Собры день за днем чистили злачные места города; не осталось, наверное, такого увеселительного или игорного заведения, куда бы они не наведывались. Участковые шерстили гостиницы: официальные и нелегальные, проверяли притоны; группы задержания круглосуточно работали на вокзалах и в аэропортах, но тоже без ощутимого результата.
Нет, результаты, конечно, были. Отловили злодеев, числившихся долгое время в Федеральном розыске, попутно раскрыли массу преступлений, но главное, для чего все это было затеяно, — задержать Журавлева, пока не удалось.
По телевидению и в газетах появлялись предупреждения и фото наемника, в милицию поступали тысячи звонков, и на каждый приходилось реагировать. Журавлева видели на Речном вокзале, на станции Москва-товарная, в парке на Филях и в Раменках. Вроде бы видели, а вроде бы и нет. Разыгрывалась та же массовая истерия, что и неполный год назад, когда в столице взрывали дома чеченские диверсанты.