День освобождения Сибири
Шрифт:
Однако этим начинаниям положил конец всесибирский антибольшевистский мятеж, в результате которого к власти пришло Временное Сибирское правительство П.В. Вологодского, министры которого весьма настороженно восприняли сепаратистские, как им показалось, устремления горноалтайцев. А пришедшая вскоре им на смену администрация А.В. Колчака вообще посчитала, так называемый каракорумский проект преступлением против государственных интересов России и в отношении его организаторов сразу же возбудила судебное преследование. Правда, Аргымаю Кульджину, как и в 1904 г., вновь удалось избежать крупных неприятностей, так как «стрелочником» на сей раз стал Г. Гуркин, отсидевший в бийской тюрьме несколько месяцев. После разгрома белого движения Аргымай Кульджин вместе со всем семейством эмигрировал в Монголию, но в 20-х годах вернулся на родину, в период нэпа пытался каким-то образом возобновить коммерческую деятельность, но неудачно, более того, он за свои, по всей видимости, старые грехи вскоре подвергся репрессиям. Вернувшись после ссылки домой, Аргымай Кульджин трагически погиб (был
Кульджин Манджи (Манди) — младший брат Аргымая Кульджина, скотопромышленник, занимался племенным коневодством, разводил орловских рысаков, так же как и старший брат, уделял внимание вопросам культуры и образования среди коренных алтайцев. Так, в 1910 г. Манджи из собственных средств профинансировал издание букваря для своих юных соплеменников. С неменьшим рвением он выступал поборником и защитником традиций предков, не раз вступал на этой почве в конфликт с Алтайской православной миссией, отказывался креститься сам и тайно призывал к тому же других. В то же самое время он очень живо интересовался буддийской религией, часто принимал у себя в доме странствующих лам, а также паломников, следовавших через Алтай в Монголию и Тибет. Все такого рода «происки» привели к тому, что в 1903–1904 гг. братья Кульджины предприняли попытку внедрения в среде южных, ещё по большей части некрещеных племён Горного Алтая новой единой веры под названием — бурханизм. После Февральской революции Манджи также не остался в стороне от новых дел, принимал активное участие в организации и проведении двух горноалтайских съездов, приведших в конечном итоге к образованию в марте 1918 г. Горно-Алтайского (автономного) округа. После окончания Гражданской войны эмигрировал в Монголию, где вскоре также произошла «социалистическая» революция, при получении известий о которой, по некоторым сведениям, Манджи сошёл с ума и через некоторое время умер.
Курский Михаил Онисифорович — 62 года в 1918 г., родился в Томске в бедной мещанской семье, учитель по основной профессии. Окончил, по одним сведениям, математический факультет Петербургского университета, по другим — имел лишь среднее образование, сдав в 26 лет экстерном экзамены в Томской мужской гимназии, получив здесь же и диплом народного учителя. Сначала преподавал в одном из сёл Славгородского уезда, одновременно с этим начал сотрудничать в качестве внештатного корреспондента в «Сибирской газете». В 1884 г. (28 лет) Михаил Онисифорович был в первый раз арестован полицией (по доносу, за вольнодумство) и переведён на работу в северный Нарымский край. С 1894 г. проживал в Барнауле, зарабатывал на жизнь в должности библиотекаря, а потом заведующего городской библиотекой, но через два года по подозрению в пропаганде нелегальной литературы его уволили. И тогда он вновь вернулся к прежней профессии, давая частные уроки, а также продолжая сотрудничать с различного рода периодическими изданиями. В 1900 г. ему удаётся занять должность заведующего только что открывшегося в Барнауле Народного дома. Тогда же им организовывается подпольный профсоюз учителей. Всё это время Курский находится под надзором полиции. В революционном 1905 г. он стал жертвой нападения черносотенцев, получив тяжелую травму головы, а годом спустя власти выслали его в Новониколаевск. Здесь он в течение некоторого времени редактировал газету «Народная летопись».
В 1907 г. Михаил Онисифорович на пять лет переезжает в родной ему Томск, где знакомится с местным кружком областников и близко сходится сначала с А.В. Андриановым, а потом и с самим Г.Н. Потаниным, занимается в данный период в основном журналистикой. В 1912 г. Курский возвращается в Барнаул, редактирует кооперативную газету «Алтайский крестьянин», а также входит в редакционную коллегию газеты областнического направления «Жизнь Алтая», участвует во многих общественных начинаниях и слывёт в кругах сибирской интеллигенции за человека безупречной честности и моральной чистоты.
Февральскую революцию Михаил Онисифорович встретил уже 62-летним пожилым человеком, но данное обстоятельство никоим образом не помешало ему включиться в процесс демократических преобразований. Его избирают в состав уездного исполнительного бюро партии социалистов-революционеров, членом которой он, по всей видимости, стал лишь после февраля 1917 г. (до того долгое время являясь народным социалистом). В этот же период он баллотируется в гласные городской думы и в члены Учредительного собрания, но не проходит ни в тот, ни в другой орган. В ноябре того же года, ещё до Октябрьского переворота, он приостанавливает своё членство в рядах правящей на тот момент партии эсеров и вновь становится народным социалистом, возглавив барнаульскую группу народников. Большевистскую революцию Курский категорически не принял и на многие годы стал непримиримым противником советской власти.
В январе 1918 г. Михаил Онисифорович был избран депутатом Сибирской областной думы. После её разгона большевиками Курский эмигрировал в Харбин, где принял посильное участие в подготовке антибольшевистского восстания в Сибири. В этот период Михаил Онисифорович находился в оппозиции к умеренно социалистическому правительству Дербера (ВПАС), выбранному Сибирской думой, больше симпатизируя ориентированному в правобуржуазном духе Дальневосточному комитету защиты Родины и Учредительного собрания. Находясь в Харбине, Михаил Онисифорович регулярно отправлял оттуда в Томск в адрес членов Потанинского кружка подробную информацию о событиях, происходивших в тот период на Дальнем
После окончания Гражданской войны Курский остался в Сибири, в июне 1920 г. был арестован советским властями и приговорён к 20 годам тюремного заключения, однако уже через несколько месяцев его амнистировали по личному ходатайству жены М.И. Калинина. В 1925 г. Михаил Онисифорович вернулся из Москвы (где отбывал срок) назад в Барнаул, в следующем 1926 г. его снова арестовали за антиправительственную агитацию и приговорили на 3 года к ограничению в правах проживания в Сибири, а также в крупнейших городах СССР, Курский выбрал на жительство Усть-Каменогорск. В 1929 г. по окончании срока ссылки он вновь прибыл в Барнаул, где и провёл последние годы жизни, как «революционер, постоянно преследуемый царизмом», сумел выхлопотать себе небольшую пенсию. Скончался, по одним сведениям, в 1932 г., по другим — в 1933 г.
Курский Сергей Михайлович — 34 года в 1918 г., в 1917 г. и до марта 1918 г. являлся редактором барнаульской газеты областнического направления «Жизнь Алтая», сын известного в Сибири автономиста, входившего в ближайшее окружение Потанина, — Курского М.О. В июле 1917 г. Сергей Михайлович присутствовал на учредительном съезде горноалтайцев в Бийске, избравшем для ведения дел по самоуправлению территорией Горного Алтая собственную Думу, и подробно освещал в своей газете работу этого съезда. В августе того же года его избрали в состав Барнаульской городской думы. При Колчаке Курский младший заведовал типографией штаба верховного правителя. Вместе с белогвардейскими частями в конце 1919 г. отступил к Красноярску, где попал в плен к красным. Был приговорён к пяти годам лагерей, после отбывания срока наказания вернулся в Барнаул, в 1928 г. вновь осуждён на два года (не по политической статье), в 1933 г. получил три года условно и вскоре покончил жизнь самоубийством.
Лавров Иван Александрович — 47 лет в 1918 г., из дворян, окончил юридический факультет Московского университета. Накануне 1917 г. Лавров — крупный чиновник Иркутского губернского правления, возглавлял губернскую казённую палату (финансовое управление), а на общественных началах занимал пост председателя иркутского военно-промышленного комитета. Вскоре после Февральской революции Ивана Александровича назначили иркутским губернским комиссаром, обязанности которого одно время он исполнял напару с А.Н. Кругликовым. Октябрьскую революцию Лавров не принял и 4 декабря 1917 г., после того как отказался передать свою власть в руки Советов, был арестован большевиками. После безрезультатного завершения декабрьского юнкерского мятежа (в ходе которого Лаврова освободили из тюрьмы) и окончательного утверждения в Иркутске советской власти, он, опасаясь повторного ареста, в январе 1918 г. выехал в Харбин. Здесь Иван Александрович начал сотрудничать сначала с Комитетом защиты Родины и Учредительного собрания, возглавляемого политиками правого толка, а потом с эсеровским Временным правительством автономной Сибири. В июле того же года Лавров сменил П. Дербера на посту премьер-министра ВПАС. Однако уже в сентябре Иван Александрович вместе с другими членами ВПАС сложил с себя все полномочия в пользу министров Омского Сибирского правительства, возглавляемого П.В. Вологодским. После окончания Гражданской войны Лавров некоторое время сотрудничал с большевиками, работал заместителем народного комиссара финансов Бурятской АССР, потом эмигрировал в Китай, проживал сначала в Харбине, а потом в Циндао, где и умер в 1938 г. Автор ряда работ по истории Гражданской войны в Сибири.
Лавров Фёдор А. — левый эсер, в марте 1918 г. возглавил один из первых интернациональных красногвардейских отрядов Сибири, сформированный в Омске и отправленный на Забайкальский фронт для борьбы с атаманом Семёновым. Там подразделение Лаврова приняло участие в апрельско-майской операции по разгрому частей ОМО, пытавшихся пробиться к Транссибирской железнодорожной магистрали. В результате успешных боевых действий противник был отброшен на территорию китайской Маньчжурии, а интернационалисты Лаврова, костяк которых составляли бывшие пленные Первой мировой войны венгры (мадьяры), расположились в конце мая на ст. Оловянная. Здесь почувствовавшие себя хозяевами положения иностранцы чрезмерно увлеклись актами «революционного» насилия и конфискаций, граничивших порой с элементарным мародёрством и грабежами. Это вынудило командующего Забайкальским фронтом Сергея Лазо в приказном порядке отправить омских интернационалистов в Иркутск, а самого Лаврова, вставшего на защиту своих подчинённых, по некоторым сведениям, распорядился доставить туда чуть ли не под конвоем. Однако вскоре дело против командира омских красногвардейцев полностью закрыли в связи с началом общесибирского антисоветского мятежа.