День победы
Шрифт:
Жанна Биноева долго кружила по лесу, петляла, путая следы, пока не убедилась окончательно, что за ней следом никто не гонится. Она не боялась преследования, наоборот, так даже лучше, чем трусливо бегать от собственной тени. Но во творой раз посланные Исмаиловым боевики могли оказаться более осторожными или просто более удачливыми, а она еще не спешила на встречу со Всевышним.
Добравшись до лесного озерца, Жанна позволила себе отдохнуть, но, не успев расслабиться, ощутила чужое присутствие. Чей-то взгляд коснулся ее, изучая, оценивая. Снайперша застыла, прислушиваясь к шорохам,
Биноева угадала, откуда появится ее противник. Она не верила, что это люди Исмаилова - те бы давно расстреляли ее, ведь амиру, жаждущему отомстить за брата, хватит и отрезанной головы. Но тот, кто скрывался в кустах на берегу, стрелять не спешил, и Жанна решила ждать.
Чужак старался быть осторожным, но все равно выдавал себя звуком шагов, дыханием, даже запахом пота и оружейной смазки. В последний миг Жанна отскочила в сторону, даже не думая трогать свою СВД - винтовка, надежная и мощная, в ближнем бою была только помехой из-за своей неразворотливости. И когда человек в камуфляже, настороженно сжимавший автомат, выбрался из зарослей, она вытащила из кобуры надежный "Стечкин".
Жанне потребовалось несколько минут, чтоб вспомнить одного из ужавших из деревни русских партизан, за головами которых и послали их отряд. Один из них, схваченный людьми Исмаилова, был убит, но не чеченцами. Он погиб от пули своего товарища, и сейчас этот человек стоял перед Биноевой, настороженный, напряженный, готовый броситься в бой.
– Это ты застрелил того русского, которого мы захватили живым?
– в упор уставившись на пленного, спросила Жанна, как профессионал, тогда оценившая мастерство стрелка.
– Вы, ублюдки, хотели отрезать ему голову, как барану, - ощерился партизан.
– А так мой товарищ умер быстро и легко, как мужчина, а не захлебываясь в луже собственной крови! Но вам, зверям, я такую участь не обещаю! Вы вырезали целую деревню, ни в чем не повинных людей, просто потому, что так захотелось! Скольких ты прикончила? Ты стреляла в них или резала глотки? Как тебе больше нравится?
– Я убила одного, вспоров его брюхо, - сухо процедила Жанна, вспоминая, как хрипел Исмаилов, когда ее нож погрузился в его плоть.
– Потом застрелила еще одного, возможно, двоих, но второго могла только ранить. А потом мне пришлось бежать, потому что я убивала своих, чтобы спасти русскую девчонку-медсестру, которую иначе изнасиловали бы все подряд! И вашу деревню сожгли из-за меня!
Она с вызовом смотрела на партизана, не забывая держать его на прицеле. Их разделяло четыре шага, можно преодолеть в одном прыжке, если постараться, но Жанна была уверена, что бросившегося на нее русского встретят на полпути пули из ее пистолета. Она хорошо умела стрелять не только из винтовки СВД.
– Значит, те боевики в лесу, ты убила их?
– догадался партизан.
– Они хотели отомстить, пошли за тобой, а ты всех прикончила, одна? Заманила их на мины? А фельдшер из деревни, где она? Она тоже здесь, с тобой?
– Тех, кого ты нашел
– Как же ты стала стрелять в своих? Вы, чеченцы, держитесь друг за друга!
– Они - звери, а убить зверя не зазорно, если он становится слишком жесток!
– Точно, звери, - усмехнулся партизан.
– И грызете друг друга, как звери! Только что стреляла по русским партизанам, не понравилось, решила убить парочку своих!
– Молчи, неверный шакал! Или я реши прикончить и тебя! Ты мне не нужен, только мешаешь! Убью тебя и пойду дальше!
– Я - мусульманин, - вскинулся партизан.
– Я не русский - я татарин, родился в Казани, прекрасном городе! Мой прадед совершил хадж в Мекку семьдесят лет назад! мой отец совершал намаз в соборной мечети Кул-Шариф! А ты всю свою жизнь провела в каком-нибудь диком ауле, как и все твои предки!
Биноева замерла, открыв рот, удивленная этой гневной отповедью. Вздумай партизан напасть сейчас, он бы добился успеха, и "Стечкин" в руках Жанны не стал бы помехой. Но пленный не двинулся с места.
– Выходит, твои теперь охотятся на тебя, верно?
– спросил партизан.
– Ты убила немало своих братьев, они захотят твоей крови. Куда ты думала идти? Ты же здесь чужая, в одиночку не выживешь. После того, что случилось с деревней, чеченцев будут ненавидеть со всей силой и станут им мстить, все подряд!
– Меня не так просто убить! Те, кого послал за моей головой Турпал Исмаилов, тоже думали, что легко справятся, их было больше, у них было много оружия. Те, кто смог спастись, трусливо бежав, больше так не считают! И ты думал, что меня так просто застать врасплох, решил, что можешь убить меня, а можешь посмеяться, а теперь я могу тебя убить, когда захочу! Я тебя пристрелю и уйду дальше, и никто меня не остановит! Я вернусь в Чечню, в горы, там я родилась, там и останусь, и больше не буду прислуживать американцам! Пусть неверные убивают друг друга сами!
– До Чечни далеко, - пожал плечами партизан, забыв, что и этот жест может быть истолкован, как попытка сопротивления.
– Ты можешь и не дойти! Если не хочешь служить американцам, тогда помоги нам справиться с ними! Меня зовут Азамат, и ты права, я был в деревне. Моему товарищу повезло меньше, а я ушел. Теперь я ищу свой отряд, своего командира. Когда он узнает, что ваши сделали с деревней, он захочет отомстить. И я этого хочу. А ты нам можешь помочь!
– Снова убивать своих? Ваши партизаны с этим справятся не хуже.
– Ты можешь знать что-то важное для наших командиров! Просто иди со мной, расскажешь, что знаешь, и тогда отправляйся в Чечню или куда угодно!
– Как только я приду к твоим товарищам, они меня повесят! Ты прав, твои захотят мести, и проще всего будет начать с меня!
– Этого не будет, поверь! Ты спасла ту, которая помогал мен и спасла Матвея - моего товарища, которого вы схватили в деревне!
– Я убивала русских солдат и раньше, - прошипела Жанна.
– В Чечне! Много солдат! Я - ваш враг!