День позора
Шрифт:
80 пикирующих бомбардировщиков, 54 горизонтальных бомбардировщика и 36 истребителей. 39 самолетов решено было оставить для прикрытия соединения на случай ответного удара американцев.
На авианосцах все были заняты последними приготовлениями к взлету самолетов. Палубные команды, поднятые за час до пилотов, на ангарной палубе вели предполетный осмотр машин, выкатывая их на лифты для подъема на взлетную палубу. Готовые к взлету машины ревели запущенными двигателями. Механики опробовали моторы. На авианосце "Хирю" капитан 2-го ранга Амагаи, бегая от самолета к самолету, вынимал из-под радиоключей кусочки подложенного туда картона.
Пилоты в свежем нательном белье и в новой отглаженной форме собирались в помещениях для инструктажа. У многих на
Летчикам был подан праздничный завтрак. Вместо обычных соленых макрелей и перемешанного с ячменем риса, сегодня им был подан "секихан" Это японское блюдо из парового риса с крошечными красными бобами готовилось лишь в исключительно церемониальных случаях. Затем всем вручили коробки со специальным рационом для дальнего полета, содержащие обычные рисовые шарики и сушеные сливы плюс неприкосновенный запас шоколада, галет и специальных таблеток от усталости. Затем начался последний инструктаж.
На "Акаги" капитан 2-го ранга Футида - ведущий первой ударной волны и координатор второй - доложил адмиралу Нагумо: "К выполнению задачи готов!" "Я полностью верю в ваш успех", - ответил адмирал, пожимая руку Футиды.
На всех авианосцах происходили одни и те же сцены. Тускло освещенные помещения для инструктажа; пилоты, собравшиеся там или толпящиеся в коридорах; грифельные доски, показывающие дислокацию американских кораблей в Перл-Харборе на 10.30 утра 6 декабря. Последний взгляд на схему расположения кораблей противника. Последние пометки на картах и полетных схемах. Последние данные о скорости и направлении ветра, вычисления расстояния и полетного времени до Гавайев и обратно. Затем строжайший приказ: никто, исключая капитана 2-го ранга Футида, не смеет прикасаться к радиопередатчику до начала атаки. И наконец прощальное напутствие командиров кораблей, а на "Акаги" - самого адмирала Нагумо.
Первые лучи рассвета уже пробивались на востоке, когда пилоты высыпали на полетную палубу, один за другим занимая места в кабинах самолетов, взмахами рук прощаясь с остающимися на кораблях.
Двадцатисемилетний Иппеи Гото с авианосца "Kaгa" в новенькой форме младшего лейтенанта... спокойный Фусата Иида с авианосца "Сорю", сходящий с ума от бейсбола... артистический Мимори Судзуки с авианосца "Акаги", чья кавказская внешность всегда была предметом шуток о "смешанной крови". Лейтенант Хаита Мацумура, все еще в респираторе, подошел к своей машине и только там его сдернул. Все увидели, что он тайно отрастил прекрасные усы.
Капитан 2-го ранга Футида направился к своей машине ведущего, отмеченной красной и желтой полосами на хвосте. Когда он влезал в кабину, авиатехник самолета подал ему специальный "хашамаки" и с поклоном сказал: "Примите это в подарок от техников и механиков. Мы просим вас взять этот священный символ с собой в Перл-Харбор".
В машинном отделении "Акаги" капитан 2-го ранга Тенбо попросил разрешения подняться на взлетную палубу, впервые за весь поход. Он хотел быть очевидцем великого момента. Вдоль всей палубы толпились офицеры и матросы, крича приветствия, прощаясь, желая удачи. Лейтенант Эбина - юный медик с авианосца "Секаку" - дрожал от возбуждения, видя, как моторы самолетов набирают обороты, выбрасывая голубое пламя из выхлопных труб.
Все глаза следили за мачтой флагманского авианосца "Акаги", с которого должны были дать сигнал о начале взлета первой волны. Комплект сигнальных флагов был поднят до половины, призывая к готовности. Их подъем до клотика и быстрый спуск означал приказ о выпуске самолетов.
Огромные корабли медленно развернулись под ветер. Океан волновался, крупные волны с шумом разбивались о форштевни авианосцев. Брызги залетали на взлетную палубу, продольная качка достигала 15 градусов, вызывая сомнение по поводу безопасности взлета. Но отступать уже было некуда. Ударное Соединение находилось в 230 милях севернее
В 6.00 сигнальные флаги на мачте флагманского авианосца "Акаги" взлетели до клотика и опустились. Прощальные взмахи рук и фуражек, напутствия, тонущие в грохоте моторов. Оглушительно ревя, самолеты срывались с полетной палубы и исчезали в предрассветных сумерках. Только по огням можно было следить за их построением...
Один за другим с палуб шести авианосцев в воздух поднялись 183 самолета. Кружась над кораблями, они строились в походный ордер и исчезали за южным горизонтом.
Для адмирала Кусака было страшным нервным напряжением следить за взлетом самолетов в условиях почти штормовой погоды. Внезапно наступившая тишина и облегчение чуть не сломали его. Он потерял контроль над собой, дрожа, как лист. Адмирал был очень удивлен, поскольку всегда гордился своими знаниями "бусидо" и "кендо" (Путь меча), знаниями, которые всегда помогали человеку сохранять спокойствие именно в подобных ситуациях. Кусака устало опустился на палубу - вероятно, он думал, что в кресло - и стал медитировать, зовя на помощь Будду. Он полностью пришел в себя, когда самолеты скрылись в южном направлении.
А в мирно спящем Перл-Харборе, к которому неслись сквозь предрассветную мглу армады японских бомбардировщиков, единственным признаком жизни была одинокая легковушка, ехавшая по дороге в порт. Пожилая домохозяйка везла своего мужа на работу. Миссис Блэкмор проехала через главные ворота порта мимо часовых морской пехоты, проверивших пропуск на ветровом стекле ее машины, и вырулила к пирсу, где обычно швартовались вспомогательные суда. Уилльям Блэкмор, проработавший 16 лет на вспомогательных судах флота, в настоящее время был старшим механиком буксира "Косанква". Он спешил на свое судно, которое в 6 часов утра должно было выйти в море, чтобы встретить транспорт "Антарес" и принять от него баржу, буксируемую из Пальмиры. Когда Блэкмор выходил из машины, первые лучи солнца осветили ряды стоявших без каких-либо признаков жизни боевых кораблей, придав им какой-то сверхестественно-призрачный вид.
– Такого сонного царства, - заметила Блэкмору жена, - я, кажется, не видела никогда.
– Ты бы вообще удивилась, если бы знала, что здесь творится, - весело ответил ей муж, прыгая на борт своего буксира.
"Косанква" вышел из порта через длинный, узкий канал, пройдя сквозь все еще открытые ворота в противолодочном заграждении, которые теперь решили не закрывать до возвращения буксира. Было 6 часов 30 минут утра. Транспорт "Антарес" уже находился в видимости, буксируя баржу примерно в 100 метрах за собой. Примерно в миле от них маячил эсминец "Уорд", а летающая лодка "Каталина" патрульной авиации флота кружилась над ними, что-то высматривая внизу.
Рулевой "Уорда" матрос Рейнбиг также увидел нечто необычное. Когда "Антарес", появившись с юго-запада, пересек курс эсминца, рулевой внезапно заметил странный черный объект, казалось бы, привязанный к буксирному концу между "Антаресом" и его баржой. Эсминец находился примерно в миле от транспорта, и Рейнбиг указал на подозрительный объект вахтенному сигнальщику старшине Гирину.
Взглянув на объект в бинокль, старшина сразу же увидел, что тот не висит на перлине (перлинь - пеньковый корабельный трос толщиной от 10 до 15 см по окружности), а просто находится на одной линии с ним. В действительности, объект находился в воде далеко в стороне от "Антареса". Сигнальщик доложил об этом вахтенному офицеру лейтенанту Гепнеру, который, поглядев в бинокль, сказал, что это, по всей видимости, буек и ничего больше, но все-таки следует за ним понаблюдать. Продолжая наблюдать за объектом в бинокль, лейтенант минутой позже заявил, что это, по его мнению, рубка подводной лодки. Объект двигался на пересекающемся курсе с "Антаресом", как бы желая пристроиться позади баржи. В этот момент над ним стала кружиться патрульная "Каталина", у которой, вероятно, черный объект также вызвал подозрение. Вахтенный офицер решил снова вызвать на мостик командира эсминца.