День револьвера
Шрифт:
— Улицу, — начал перечислять Толстяк, — лужу, двух лошадей, сломанное колесо, навозные лепешки, мух, миссис Брейвок, груду золотых самородков…
— Что-о-о-о?!
Я был уже в воздухе над бадьей, когда понял, что гобл попросту надул меня. Будь там золото, зеленокожий не стал бы тратить время на сообщение об этом, а рванул бы к нему, прямо через окно или даже сквозь стену.
— Дерьмо!
— Да, эй-парень, ты прав, а я обознался — это просто дерьмо так песком присыпало.
Тоскливо покосившись на бадью — хоть вода уже
— …еще там раздавленное перекати-поле, бутылка из-под виски… разбитая…
— А скажи мне, Толстяк…
Я осторожно потянул за один из торчащих наружу рукавов. Куча угрожающе пошатнулась.
— …не видишь ли ты толпу с плакатами: «Даю работу!», «Требуются работники!», «5 долларов за неделю, еда и кровать прилагаются!».
Следующий рукав оказался более сговорчивым — я вытащил из кучи рубашку. Пулевых дыр на ней не обнаружилось, ножевых — тоже, ну а пятна на груди цветом наводили скорее на мысль о кукурузном виски, чем о безвременной кончине предыдущего хозяина. За вычетом этих пятен рубашка была отличная, решил я — добротное сукно, не какая-то гниль пополам с бумагой — и начал было примерять её, как меня настигла следующая реплика Толстяка.
— Тебе ведь сегодня уже предлагали работу.
Я замер.
— Следующая реплика твоя! — минутой позже не выдержал гобл. — Ты должен был удивиться и спросить: а откуда ты об этом знаешь?
— Это-то как раз понятно, — медленно произнес я. — Тебе сказал Хавчик.
— Мимо. Я еще не говорил с ним, в смысле, не говорил без тебя.
— Значит, тебе разболтала первая же встречная собака, — я пожал плечами. — В конце концов это маленький городишко, какие здесь могут быть секреты?
— Насчет собаки ты тоже промахнулся, — заметил гобл. — Это была фея.
— С подбитым глазом? — уточнил я, припомнив одно из своих вчерашних «знакомств».
— Не, другая, из дневных.
Первая попытка добыть из кучи штаны окончилась провалом — мне достался лишь кусок ниже колена. Судя по виду — его отгрызли вместе с ногой внутри, причем у отгрызавшего были на редкость тупые зубы.
— А что денег за эту работу предлагали шиш да не шиша, тебе фея не нашептала?
Гоблин хитро прищурился.
— Эй-парень, ну ты ведь не зря потом принялся расспрашивать Хавчика о награде за тех гномов? Девять сотен ведь не валяются на дороге?
— Тысяча сто.
— Ы? — на этот раз удивление гоблина было непритворным.
— Нарви Эйхайм увеличил награду до тысячи ста.
— Кто тебе про это сказал? — недоверчиво спросил Толстяк.
— Он сам.
— Ты говорил с Нарви?
— Я говорил с гномом, похожим на британского аристократа-вампира, причем голодавшего с младенчества. Если знакомый
— Ну, вроде того… — Во взгляде гоблина появилось заметно больше уважения. — Хотя обычно Нарви не удостаивает беседами людскую деревенщину.
— Хочешь сказать, он предпочитает общество гоблинов?
— У Нарви в друзьях много кто ходит, — уклончиво сказал Толстяк. — И среди этих «много кто» хватает существ, которые не понравятся тебе куда больше гоблинов.
— Пока что мне сложно такое представить.
— Я ж говорю, — разом повеселев, откликнулся гобл, — деревенщина как есть.
Отвечать ему я не стал — сейчас меня больше занимали очередные штаны, которые приходилось дюйм за дюймом вырывать у перекрученного клубка. К счастью, плотная синяя саржа даже и не собиралась рваться.
Не дождавшись ответа, гобл подошел ближе и принялся наблюдать за процессом вытаскивания.
— Зря ты за них дергаешь.
— Ты знаешь другой способ?
— Я знаю, что эти штаны надевать не стоит, — пояснил гобл. — Их любят золотоискатели.
— И что с того?
— Хочешь, чтобы все вокруг мечтали проверить карманы твоих штанов на предмет самородка-другого?
— Нет! — рявкнул я. — Но хочу ходить в удобных, прочных штанах.
— Дело твое. При случае можешь спросить у Мака, что с их прежним хозяином случилось. — Толстяк отвернулся и уже через плечо добавил: — Да, майку и кальсоны не забудь подобрать. Твои нынешние воняют, словно ты неделю держал их под седлом.
— Кто бы говорил, зеленая вонючка.
— Мой запах естественен для Запретных Земель, — надменно произнес гоблин. — А тебя даже самый насморочный орк учует за полмили. И вообще вы, людишки, пахнете куда хуже нас.
— Как вы только нас жрете, таких вонючек, — хмыкнул я.
— Долго проварив. И все равно иной раз приходится носы зажимать.
— Располнеть не боишься? — спросил Мак.
— Не, — прочавкал я. — У мну счо ес фоша.
— Фоша?
— Фора, — пояснил я, дожевывая картофелину. — Три недели назад я весил фунтов на семь больше.
— Понятно, — кивнул гном. — Что ж, тогда еще денька три ты и в самом деле можешь, хе, пропитаться в таком ритме. Второе принести?
— А что на второе?
— Котлеты с луком и рис.
— Даффай. И, Мак…
— Что?
— Откуда у тебя взялись вот эти, — я хлопнул себя по бедру, — штаны?
— Унаследовал от постояльца, — после почти незаметной паузы отозвался Хавчик. — Парень явился в город, имея на две с лишком тысячи золотого песка и за три дня и четыре ночи пропил и проиграл все: золото, лошадь, оружие… все, кроме вот этих штанов. В шесть утра четвертого дня он поднялся из-за стола, ну а в семь я нашел его в комнате… висящим на балке. Думаю, эти штаны принесут удачу тебе, — неожиданно закончил гном. — Веревка повешенного и все такое.