День рождения мертвецов
Шрифт:
Я последовал инструкции.
На этот раз только половина дозы. Ведь ничего от этого не будет, правда? Это всего лишь снимет боль, и я не стану дрожащей слюнявой развалиной.
Ничего. Ничего… И вот оно — такое же точно стремительно распространяющееся тепло, как и вчера вечером, оно постепенно успокаивает пульсирующую боль в ноге. Я распластался на сиденье, как будто мои кости были сделаны из желе. Мозги затуманились. Где-то вдали зазвучал церковный колокол…
А может быть, мать Доусона говорила правду? Может быть, это не крысиный яд с каустической содой растекались по моим венам, убивая меня изнутри.
Подымайся,
Прищурившись, взглянул на наручные часы — старался, чтобы они попали в фокус. Почти половина седьмого утра.
Вставай…
Закинул в себя пару маленьких белых таблеток от Доусона, потом снова лег и начал прислушиваться к тому, как они оказывают на меня свое долбаное действие. Наркотик с амфетаминами на завтрак. Самая главная еда дня.
В машине слегка подпахивало, как будто в холодильнике что-то протухло. Запах еще не тошнотворный, но уже вполне.
О, господи… Желудок скрутило, к горлу подступила тошнота.
Выбрался в холодное утро, упал на колени, и меня вырвало.
Над лужей блевотины поднялся завиток кислого пара. Я сплюнул, вытер рукавом нитку слюны, свисавшую с подбородка.
С ногой сейчас было получше. Никакой пульсирующей боли.
Похромал через парковку мимо темных затихших грузовиков к гаражу в дальнем ее конце. Рабочая площадка автозаправочной станции и насосы были залиты огнями, словно Лас-Вегас. Там был даже маленький магазинчик рядом с тем местом, где нужно платить за бензин.
Я ввалился внутрь, купил шесть бутылок воды, пару пирожков и пачку жевательной резинки с мятным вкусом. Парень за прилавком смотрел на меня так, как будто я пытался его укусить.
Заплатил наличными. Обернулся. Остановился и нахмурился. На сером бетонно-мозаичном полу виднелись темно-красные полосы, как будто кто-то протащил по нему сбитую на дороге собаку. Когда входил в магазин, их вроде не было. Слишком был зациклен на том, чтобы побыстрее купить что-нибудь попить.
Вот нахальный ублюдок — смотрит на меня, как будто я какой-нибудь фрик, а у самого весь пол в крови вымазан.
Снаружи на асфальте те же самые кроваво-красные полосы.
Просто свинарник какой-то.
Похромал к своей машине.
Вода была холодная, как лед. Я одним махом опорожнил бутылку и выбросил ее в мусорный бак. Разорвал упаковку на пирожке с ветчиной и сыром. Есть не хотелось, но вся эта хрень, которую я принял, наверное, не самая подходящая вещь на пустой желудок. Выпил вторую бутылку и принялся за пирог с сырно-луковой начинкой, покрывая бледно-золотистыми крошками рубашку. Стряхнул их. Рубашка в каких-то красновато-бурых пятнах. Отчего бы это… А… черт возьми, это Большой Эд кулаком врезал мне в лицо. Языком нащупал промежуток в нижней челюсти слева, где когда-то были два шатавшихся зуба, а теперь из десны торчали только осколки.
Думал, что будет больше болеть.
— Эш?
Наверное, наркотик действует.
— О господи, Эш, что с вами случилось?
Поднять голову было все равно что вытащить якорь из ила. Сфокусировать взгляд еще труднее.
— Доктор Макдональд?
Так и есть, она. Стоит возле «рено» в толстой черной парке, обнимая себя обеими руками. Без очков, на глазах много черной туши и теней, почти черного цвета помада, прямые черные волосы, прямо как у Кети… Выглядит прекрасно.
Бросилась вперед, обняла
Я бросил мешок с покупками и тоже обнял ее.
Моя маленькая девочка.
— Эш? Эш, еще один указатель к больнице…
Утро было темным и похоронным. Трехполосную магистраль накрыло тяжелой серой крышкой, крохотные белые хлопья самоотверженно бросались на ветровое стекло «рено», мгновение держались на нем перед тем, как растаять или быть смытыми дворниками.
— Эш?
Я моргнул, глянул в окно. Дорожные знаки, висевшие на верхушках бетонных балок, стоявших вдоль дороги, светились оранжевыми буквами, напоминая доктору Макдональд вполне прописные истины: «БУДЬТЕ ВЕЖЛИВЫМ ВОДИТЕЛЕМ», «ПОЛЬЗУЙТЕСЬ АВТОМОБИЛЬНЫМИ ЗЕРКАЛАМИ» — и весьма полезное предупреждение о том, что «СКОРОСТЬ УБИВАЕТ».
Особенно ты под наркотой.
— Эш, я сказала, что мы проехали еще один…
— Никаких больниц.
Она прикусила нижнюю губу, и ее лоб разделила маленькая морщинка, как раз между бровей.
— Нужно, чтобы вас посмотрел врач, тогда…
— Это огнестрельное ранение, по закону они должны сообщить о нем. Как только это сделают, приедет полиция, и все, сбежать я не смогу, и Кети мертва. — Прислонился головой к холодному окну. — К тому же вы тоже доктор.
— Нет, я не доктор. Точнее сказать, я доктор, но только не в этой области, и я ничего не понимаю в огнестрельных ранениях. Я их видела только на трупах… — Она наклонилась и положила руку мне на колено. — Пожалуйста, не нужно…
— Олдкасл. Нам нужно ехать в Олдкасл. — Я еще отхлебнул воды из бутылки.
— Пить… — Провел рукой по слипшимся глазам. Прищурившись, посмотрел на снег.
Сейчас он шел еще сильнее, правда, недостаточно сильно, чтобы покрыть чернильно-черную дорогу, но он активно над этим работал. Перед нами сгрудились машины, согнанные на одну линию вереницей оранжевых дорожных конусов, над которыми мигали желтые огни.
— Вы проснулись. — Доктор Макдональд сунула руку за кресло и вытащила бутылку минеральной воды. — Как вы себя чувствуете?
Я открутил крышку и припал к бутылке. Опорожнив ее наполовину, со вздохом отнял от губ:
— Где мы?
— Подъезжаем к Стерлингу. [101] Движение ужасное.
— Стерлинг… — Я слегка улыбнулся. — Ребекка любила монумент Уоллеса. [102] Каждый раз, когда мы туда приезжали, ей нужно было забраться на эту чертову хреновину… И именно на самый верх, чтобы все было видно.
— Эш, я очень обеспокоена вашей…
— А Кети его ненавидела. — Я допил оставшуюся воду из бутылки. Нахмурился: — Как вы меня нашли? Оглядываюсь, а там вы стоите…
101
Stirling (англ.) — город на востоке центральной части Шотландии, административный центр одноименной области, бывшая столица Шотландского королевства.
102
Шестидесятисемиметровая башня, возведенная в 1869 г. в честь шотландского национального героя Уильяма Уоллеса.