День рождения мертвецов
Шрифт:
— Так, так, так, детектив-констебль Эш Хендерсон, как неожиданно.
Ноги делать поздно.
Я крутанулся на стуле, все еще держа в руке пустой стакан. Оружие не самое элегантное, но может наделать кучу неприятностей.
— Джозеф! — Посмотрел, не стоит ли кто-нибудь у него за спиной. — А где твой бойфренд?
— Гомофобия, [52] констебль Хендерсон? Я ожидал большего от человека, занимающего такое положение в нашем обществе. — Слегка покачал головой. — Если вам хочется знать, то Френсис сейчас паркует «БМВ». Не волнуйтесь, он скоро
52
Гомофобия — иррациональная неприязнь к гомосексуалистам, часто обусловленная страхом перед собственными сексуальными фантазиями и побуждениями.
Хитрюга пожал плечами:
— Ты знаешь, что Олдкасл произвел кучу отравляющего газа, чтобы убивать нацистов в Первую мировую войну?
Джозеф поднял пересеченную шрамом бровь:
— Очаровательно. — Потом снова ко мне: — Констебль Хендерсон, у вас, совершенно случайно, нет ли кое-чего для меня?
За Джозефом возникла фигура. Высокий и широкоплечий, кудрявые рыжие волосы собраны в конский хвост, перебитый нос, громадные усы с небольшой бородкой под нижней губой. Снял с носа джонленноновские солнцезащитные очки и сунул в карман кожаной куртки. Маленькие розовые глазки. Коротко кивнул:
— Инспектор.
Я тоже кивнул:
— Френсис.
Джозеф вынул из кармана пару кожаных перчаток и надел на руки:
— Скажи мне, Френсис, наш друг констебль Эш Хендерсон сегодня есть в списке?
Здоровяк достал записную книжку и начал перелистывать страницы, от усердия высунув кончик языка из угла рта. Лоб покрылся морщинами.
— Не.
— О-о… — Джозеф нахмурился. — Ты уверен?
— Да.
Спасибо тебе, Господи, за это.
— Ну да, завтра, наверное. — Подмигнул мне: — Кажется, Старушка Удача улыбнулась вам этим вечером, констебль Хендерсон. Возможно, вам нужно очень хорошо все обдумать и вернуть долг мистеру Инглису, чтобы не вынуждать нас организовывать ночной визит в ваш дом представителей нашей службы финансового мониторинга.
Френсис шмыгнул носом:
— Вон он наш парень, в сортир пошел.
Худощавый мужчина с прямоугольной лысиной нетрезвой походкой пробирался к туалетам. С грохотом закрылась дверь. Френсис бросился вслед за ним.
Джозеф сунул руки в карманы и покачался на каблуках:
— На самом деле нацистской партии не существовало до тысяча девятьсот двадцатого года, так что вряд ли на них воздействовали газовые выбросы из Олдкасла… Ага. Вот и Френсис вступил в переговоры с нашим другом.
Френсис выволок лысеющего чувака из сортира. Парень пытался застегнуть брюки, все еще не прекращая начатый процесс.
— Пожалуйста, я все могу объяснить, я не знал, что возвратить нужно было на прошлой неделе… в смысле, деньги у меня есть, я ведь никогда не говорил, что у меня нет денег, правда?
Френсис протащил его мимо нас, направляясь к выходу.
— Они завтра у меня будут, как только банки откроются, все будет о’кей, клянусь! — И откуда-то с вымощенной булыжником улицы: — На самом деле у меня есть деньги, это не проблема, мы можем…
Дверь с грохотом захлопнулась.
— А
Свет приглушили, и из динамиков заорала «Совсем Плохой». [53] Любительский час закончился.
Джозеф снова сверкнул зубами:
— Итак, джентльмены, с вашего позволения, у меня есть еще кое-какие неотложные дела. Наслаждайтесь представлением.
Хитрюга дождался, когда Джозеф присоединится к Френсису на улице, и только тогда уставился на меня:
53
«Bad to the Bone», популярная композиция блюзового музыканта Джорджа Торогуда 1982 г.
— Сколько ты должен Энди Инглису?
Я повернулся спиной к бару, — кровь стучала в ушах почти так же громко, как музыка. Господи, кажется, все закончилось. Махнул рукой Стиву насчет еще одного стакана воды.
— Очень может быть, что Мальчик-день-рождения жил рядом с Кэмерон-парком, когда был мальчишкой. Так что тебе в твоих поисках придется зайти гораздо дальше, чем на девять лет.
— Эш?
А Кайли на сцене показывала всем, что и как нужно делать: висела вверх ногами, обвив бедрами шест, — и луч софита блестел на ее расшитом блестками бюстгальтере.
— Хватит. Слишком много на сегодня. — Я провел языком по двум качающимся коренным зубам. — Даже для меня.
В соседней кабинке кто-то натужно рыгал. Я плеснул водой в лицо, сделал глубокий вдох и посмотрел на себя в зеркало. Долбаный полудурок. Еще раз плеснул водой, вытерся горстью зеленых бумажных полотенец, вонявших прокисшим молоком. Аромат смешался с вонью от обоссанных полов и горькой блевотины.
Посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Скоро у Сьюзан последний выход, и можно будет убираться отсюда к чертовой матери. Пока Джозеф с Френсисом не вернулись.
Самое время глотнуть свежего воздуха.
На двери пожарного выхода красовалось объявление «ДВЕРЬ ОБОРУДОВАНА СИГНАЛИЗАЦИЕЙ», но она все равно была открыта — в зазоре торчал кирпич, чтобы обслуживающий персонал мог по-быстрому выкурить сигаретку. Толкнув дверь, я вышел на темную аллею. Лампа светового сигнала, висевшая над входом, так и не загорелась, только пофыркала и слегка потрещала.
Где-то далеко завыла сирена, проревел полуночный автобус, чье-то пьяное пение, шум драки — явно дрались женщины — и бум-бум-бумканье басов, доносившееся изнутри. Прерывистые стоны занятой делом парочки, спрятавшейся в тени кустов у выхода на другом конце аллеи.
Я сделал глубокий вдох, втянув в себя холодный воздух, и выдохнул наружу белое облачко пара изо рта.
Надо было ехать в Ньюкасл.
Еще серия стонов от укрывшихся в кустах любовников.
Впрочем, и сейчас не поздно. Машина припаркована рядом с клубом — садись и сваливай побыстрее, пока твое искореженное тело не закопали где-нибудь в неглубокой могиле. Как Ребекку.
— Твою мать…
Я провел рукой по лицу.
Никуда я не поеду. Стоило ли сопротивляться последние четыре года, чтобы просто-напросто сдаться и убежать, так и не поймав ублюдка?