День рождения
Шрифт:
— Как ты меня нашла?
Лейла молчала. Она с любопытством разглядывала его в военной форме. На нем была пилотка со звездочкой, старая, выгоревшая гимнастерка, перепоясанная брезентовым ремнем. На ногах — ботинки с обмотками.
— А я легко нашла вашу часть. Твой односельчанин Гади Юнусов показал. Я уже третий раз прихожу, а тебя все нет и нет.
— Мы, наверно, на Салаханах были, на тактических учениях.
— Где? — Девушка не могла оторвать влюбленных глаз от парня. — Я была здесь, когда вы с песнями возвращались по главной улице.
— Что же ты меня
Лейла кивнула на будку:
— Дежурные не захотели искать тебя. А сегодня попались добрые, сразу пошли и вызвали.
— Ты не была у меня в общежитии?
— Только что заходила. От твоего брата письмо!
От радости Миннигали схватил Лейлу за голову и крепко поцеловал в щеку, не обращая внимания на курсантов, с любопытством следивших за ними.
— Спасибо!
Кто-то из стоявших у ворот кашлянул, кто-то вздохнул с завистью… Кто-то разочарованно махнул рукой:
— Разве так целуют девушку!
Миннигали и Лейла перешли на другое место, где было меньше народа.
Торопливо прочитав письмо брата, Миннигали почувствовал радость и облегчение после стольких месяцев тревоги. Главное, что Тимергали жив. Жив!.. Они вырвались из окружения и вышли к нашим. Сейчас он на излечении в госпитале.
…Раньше Миннигали считал, что ему, с детства игравшему в Чапая, в «красных» и «белых» и мечтавшему о военном деле, будет нетрудно учиться в пехотном училище.
Но он глубоко ошибался. Первые дни пребывания в училище казались особенно тяжелыми. Невыносимо унизительно было постоянно выслушивать наставления, упреки и приказы командиров отделения, взвода, которые сами-то, как представлялось ему, были ничем не лучше, не умнее его, Губайдуллина, беспрекословно подчиняться их воле, тянуться перед ними и при каждом случае повторять одно и то же: «Есть!», «Никак нет!»…
В душе Миннигали кипело, бурлило. Зачем все это? Зачем? Разве для этой цели рвался он в армию? Немецкие оккупанты наступают, захватывают новые и новые территории, а он окопался здесь, в тылу. Вместо того чтобы сражаться с коварным врагом, он чистит картошку в кухне, убирает казарму, моет пол, возит на кобыле навоз… Ведь, несомненно, причина отступления как раз в том, что на фронте не хватает таких смелых парней, как он. Конечно, в этом!
Ох, как ему не терпелось скорее попасть на передний край, чтобы вместе со старшим братом громить фашистов — заклятых врагов всего человечества!
Но уже вскоре Губайдуллин ясно осознал, что без железной воинской дисциплины и без воинских знаний не может быть боеспособной армии. Поэтому он подчинил всю свою волю и энергию одной цели — быстрее освоить военную пауку, оружие, выучить уставы. Но его прирожденное упрямство мешало ему. Он по-прежнему считал для себя унижением подчиняться командиру взвода, который был всего на полгода старше. Слова приказа постоянно задевали его самолюбие, и каждое действие сержанта он расценивал как желание возвысить себя над ним, Миннигали.
А в самом деле, кто такой сержант Щербань? Что в нем такого, чтобы заноситься? Щуплый, маленький, худой… Сколько раз уже ушивает пояс брюк!.. Образование у
Но ведь бесспорно, сержант Щербань исполнительный, трудолюбивый, честный, заботливый. Вот и сегодня, перед тем как идти в огневой городок к подножию гор Салаханы, он внимательно проверил все, что требуется для курсанта в походе и на тактических учениях. Когда прибыли на место и начали рыть траншеи, сержант подробно объяснил каждому курсанту, что делать, как делать.
Но Миннигали злился и на заботливость сержанта. Обязательно во все он должен вмешиваться! Вот он сюда направился. Опять к чему-нибудь привяжется, будет учить…
Притворившись, что не видит приближающегося командира взвода, Миннигали, стоявший в яме по пояс, бросил лопату желтой глины вперемешку с крупными камнями прямо в сторону сержанта.
Щербань подождал, пока Миннигали передохнет, дружески улыбнулся, показав белые ровные зубы:
— Хорошо бросаешь, сил не жалеешь. Одно плохо, зря землю расходуешь. Лучше добавь на бруствер, — посоветовал он и обвел взглядом траншею. — Молодец Губайдуллин! Все делаешь по правилам. Выношу тебе благодарность за старание..
Миннигали ответил по уставу:
— Служу Советскому Союзу!
— Как думаешь, день должен быть ясным? — спросил сержант.
— Сколько можно лить дождю во время уборки? Пора уже и проясниться.
— Да, погода улучшается… И хлеб в этом году хороший уродился… — Сержант задумался. — Только людей не осталось в деревне для уборки. Женщинам разве это под силу?
Миннигали понравилось, что такой молодой сержант, у которого на месте усов еще пушок, рассуждает по-хозяйски.
— Чем держать нас здесь, отправили бы скорее на фронт. Без всякой пользы сидим в тылу.
— Не торопись, Губайдуллин. Чтобы бить фашистов, надо всему научиться как следует, набраться военного опыта.
— Я не спорю, в войне с настоящим врагом все надо. А теперешняя наша «война» — игра для мальчишек.
Щербань не стал возражать:
— Ты парень с головой, не говоришь пустяков. — Дойдя до другого отделения, располагавшегося за Огромным камнем, сержант вернулся обратно — Не приметил, где «враг»?
— Нет.
— Работать работай, но не забывай присматривать за позицией «противника». Как только заметишь какие-нибудь передвижения у них, немедленно сообщи. Успех сегодняшнего учебного боя зависит от собранности, наблюдательности…