Денег нет, но ты держись!
Шрифт:
– Вот, Роз, возьми золотой!
– со слезами на глазах протянула я монетку несчастной женщине. Почему-то, когда я жила в нашем мире, никто не делал для меня таких широких жестов. Никто не давал мне денег просто так! На сердце почему-то сразу стало так тепло, так приятно, словно одна монетка способна спасти жизнь.
– О! Благодарю вас, - поклонилась служанка, пряча деньги в лиф, - Вы так щедры!
– Можешь идти, - ласково сказала я, поддаваясь сиюминутному благородному порыву. Я глубоко вздохнула, с улыбкой глядя на Ленса и с благодарностью на дядю. Тот сидел и смотрел на дверь, словно не замечая моего
– Простите великодушно!
– начала какая-то толстая женщина в фартуке, об который она вытирала руки, - Я работаю в замке кухаркой! У меня муж очень болен... И нет денег на лекарства... Застудился и теперь лежит...
Я посмотрела на Пенса, потом на кухарку и протянула ей вторую монетку.
– О, милостивая принцесса! Я так вам благодарна! Спасибо! Земной поклон! Да прибудут с Вами боги за вашу щедрость!
– расшаркивалась служанка, сжимая золотой в пухлом кулаке. Как только она исчезла за дверь, как снова раздался робкий стук.
– Простите, принцесса, - на пороге появился какой -то бородач, - Я работаю конюхом ее высочества. Так вот, супружница моя, значится, захворала... Лежит, значится, не встает... Детки маленькие бегают и кричат: «Мамка-мамка!», а она лежит, не шевелится, значится... Помирать собралась... Дохтур говорит, что ....
Я протянула ему последнюю монету, выслушивая его благодарность. В дверь снова постучали. На пороге переминалась с ноги на ногу какая-то тощая девка с нахальной улыбкой:
– Братишка маленький... Занемог...
– начала она, но я развела руками, мол все. Благотворительность на сегодня закончилась.
– Это как так!
– заорала девица обиженным голосом, - Всем дали, а бедной Магрет
– шиш! Конюх уже пропивает ваши денежки, а кухарка уже два года, как вдова! Несправедливо!
Услышав крики служанки, за дверью поднялся шум. Я выглянула туда и увидела целую очередь! В коридоре стояло человек пятьдесят.
– У меня вся семья болеет!
– орал какой-то мужик, протягивая руку.
– А у меня мать больная!
– верещала девушка, которая подметала в зале.
Я набралась мужества и сообщила:
– На сегодня все! Расходимся!
Толпа погалдела и разошлась, проклиная мою скупость. Сколько нелестного я услышала в свой адрес, вы себе не представляете! Я молча вернулась в комнату и грустно села на стул, обхватив голову руками.
– Так вот тебе урок, дорогая моя. Когда ты делаешь добро, никто его не ценит. Делая счастливым одного человека, других ты делаешь еще несчастнее. Как же так? А почему нам ничего не дали? Несправедливо!
– усмехнулся демон, положив руку мне на плечо. Я подняла голову и взглянула на свое расстроенное лицо. Хотела как лучше, а получилось, как обычно.
– Если бы было больше денег, то можно было бы сделать счастливыми всех!
– улыбнулся Ленс.
– Так почему же ты, мой юный друг не пойдешь и не заработаешь денег?
– спросил демон с улыбкой, - Что тебе мешает? Голова есть, руки-ноги целы! Почему же тебе больше по душе благотворительность за чужой счет?
– Я готов на все, чтобы сделать людей счастливее. Если принцесса скажет мне, что мне нужно сделать, я хоть горы сверну! Только если все деньги пойдут на благое дело!
– ответил ангел.
Я смотрела на свое отражение в зеркале.
Глава девятая. Куда уж нам уж выйти замуж или «девственница» напрокат
Каждый, кто не первый, тот у нас второй…
Более унылого торжества я еще не видела! Зал, пусть и не блестел чистотой и евроремонтом, выглядел чуточку чище и опрятней, чем раньше. Куча мусора за гобеленом никуда не исчезла, но уменьшилась раза в два, что обнадеживало, но не радовало. Правда на этой стене, кажется, в прошлый раз висел позолоченный подсвечник, а чуть ниже него располагалась какая-то блеклая картина со сценой охоты… В позолоченной раме, между прочим… Ну ладно, не будем придираться… Я сначала расположилась на троне под короной, выслушивая приветствия от гостей, а потом пересела за общий стол. Хм… Надо будет сказать, чтобы хотя бы трещину замазали на колонне. А то совсем ужасно смотрится. Но гостей это не смущало. Закуска была вполне достойная, правда не такая роскошная, как я предполагала, но не думаю, что гости уйдут голодными. Оркестр из пяти человек играл так вяло, словно у них один и тот же репертуар, что на свадьбу, что на похороны. За столом сидели восемьдесят шесть кандидатов на мою руку. Я пробежала глазами по одухотворенным лицам, мой взгляд остановился на самом одухотворенном юноше, который ковырял двузубой вилкой во рту, кряхтел и сплевывал находки прямо в тарелку.
– Ее Высочество Юстина, принцесса Арианона, Последняя из династии Тилдор! - объявил старик, - Сегодня она сообщит Вам, достопочтенные, очень важную новость!
Это он повторил уже в восьмой раз. Я подозвала его и поинтересовалась, зачем он это делает. В чем смысл этого навязчивого анонса?
– Это, миледи, чтобы они не забыли, зачем тут собрались! – с достоинством ответил старик, - А то в прошлый раз, когда они собрались на похоронах Вашего многоуважаемого брата, под конец, они забыли, что он умер, и стали требовать, чтобы он произнес тост! А под конец посадили его за стол. Один из них подошел к нему с прошением. Его покойное величество выслушало его и даже подписало своей рукой документ.
– Как подписало? – удивилась я, представляя себе вопиющий акт надругательства над трупом.
– Поставило крестик своей рукой! – горестно охнул старик, - Конечно, не без посторонней помощи… Но рука короля есть рука короля! Тут ничего не поделаешь! Пришлось заплатить барону шесть тысяч золотых по подписанному прошению! Потом и другие подтянулись. Король в этот день никому не отказывал!
Я сглотнула и поняла, что умирать в Арианоне - дело мало того, что рискованное, так еще и не благодарное. Вполне возможно, если меня отравят и будут торжественно хоронить, то я тоже напоследок «осчастливлю» всех своим посмертным автографом. А судя по лицам, даже не одним. Я с уверенностью могу сказать, что переплюну Филиппа Киркорова по количеству автографов, поставленных за один присест.