Деньги исчезают в полночь
Шрифт:
— Что же делать? — наконец прошептал Игорь.
— Я могу дать тебе совет. Самым лучшим было бы ликвидировать предприятие.
— А убытки?
— Они уже и так появились. Одним из убытков является Мишкина смерть. Подумай, ты можешь быть следующим.
Далее следовали длинные гудки.
Я выключила магнитофон и вздохнула.
Итак, Мишка убит. Это позволяет сделать вывод, что его исчезновение не было театральным действом, специально устроенным Тищенко с целью устрашить меня. Оно касалось каких-то дел, в которых участвовала веселая троица родственников: Юрий Родионович,
Я несколько раз прослушала запись телефонного разговора, и каждый раз одна фраза, произнесенная Тищенко, привлекала мое особое внимание. «Самым лучшим было бы ликвидировать предприятие». Что за предприятие он имел в виду? Явно, не свою собственную фирму. Значит, есть еще одна организация, создание которой, судя по всему, стоило Мишке жизни. Косвенно это мое предположение подтверждал тот визит Мишки к Игорю, когда я была у него дома и когда они спорили из-за какого-то документа. Возможно, они были совместными учредителями некоего проекта, который оказался костью в чужом горле.
Кажется, настала пора воспользоваться услугами нашей доблестной милиции в лице Кири. Вообще-то за милой и безобидной кличкой скрывается довольно взрослый и серьезный мужчина — Владимир Сергеевич Кирьянов, гроза преступного мира. Но грозой он был для кого угодно, но не для меня.
С Вовкой Кирьяновым я знакома, кажется, уже тысячу лет, и мне никогда не пришло бы в голову сомневаться в его готовности оказать помощь. Кирьянов являлся подполковником милиции, чем я при необходимости беззастенчиво пользовалась в своих целях, благо по совместительству он был еще и моим другом. Во многих делах, которые я вела, он принимал живое участие, оказывая помощь в соответствии с занимаемой должностью.
Вот и сейчас я собралась подключить его к своей деятельности. Однако, как только я подошла к телефону и протянула руку, чтобы набрать его рабочий номер, оказалось, что кому-то понадобилась моя скромная персона: телефон ожил аккурат в тот момент, когда я хотела им воспользоваться.
Звонил Сандалов, который совершенно нехарактерным для него заикающимся голосом попросил меня срочно приехать. Судя по всему, случилось что-то по-настоящему важное, раз мой клиент вернулся из поездки в регион раньше срока.
Я без долгих раздумий отправилась к нему в офис, решив связаться с Кирей по возвращении.
Глава 8
Первым, кого я увидела на территории «Арарата», был Михал Палыч. На его лице не было обычного спокойно-благодушного выражения, в глазах царила растерянность, усы поникли, в общем, в жизни заместителя директора, похоже, наступили нелегкие деньки. Однако через некоторое время я поняла, что черная полоса коснулась не только Михал Палыча, но и моего непосредственного клиента, который стоял в дверях своего кабинета и выглядел так, будто прямо сейчас пообщался со злобным привидением.
— Мне нужно срочно обсудить с вами одно дело, — известил меня Сандалов уже в тот момент, когда я находилась от него на довольно приличном расстоянии. При этом он совершенно отчетливо заикался, как и в тот момент, когда говорил со мной по телефону.
Когда мы оказались в кабинете,
— Караул…
Сколько невысказанной боли таилось в этом высказывании, я поняла сразу, еще в тот момент, когда не имела ни малейшего представления о причинах депрессивного состояния Виктора Георгиевича. Через некоторое время, когда он начал посвящать меня в суть дела, стало понятно, почему у него такой нерадостный вид.
— Сегодня нас обокрали… — прошептал Сандалов, устремив невидящий взор куда-то вдаль. — Кто-то вскрыл сейф в моем кабинете и украл оттуда… страшно сказать сколько.
И он назвал сумму. Она была действительно столь впечатляющей, что поначалу мне даже показалось — Виктор Георгиевич попросту загнул. Однако моему клиенту сейчас менее всего хотелось вводить меня в заблуждение, потому что — это я поняла чуть позже — в моем лице для него сейчас сосредоточились все надежды на избавление от бед, щедро просыпавшихся за последнее время на его бедную голову.
— Рассказывайте подробнее, — жестко проговорила я.
— Не знаю, не знаю, ничего не знаю… Ничего не могу рассказать. Я ездил в регион по срочным делам, все охранники меня сопровождали, в офисах была включена сигнализация, а на этаже оставались только три человека. Время было обеденное, поэтому здесь и было так пустынно. И вот приезжаю, а тут сразу — ограбление.
— Кто мог знать код сейфа?
Вопрос я задала, очевидно, чисто риторический, поскольку, помимо официально осведомленных, явно существовали еще и осведомленные негласно, раз денежки кто-то свистнул. По словам Сандалова выходило, что код могли знать только два человека: он и Михал Палыч. В момент совершения кражи Виктор Георгиевич был вместе со своим заместителем.
Почему не сработала сигнализация, являлось загадкой и для меня, и в особенности для Сандалова, который не переставал сокрушаться в том числе по поводу денег, которые он в свое время затратил на оснащение офиса дорогой охранной системой. Сигнализация должна срабатывать в момент открывания сейфа, однако этого не произошло. Что показалось мне особенно интересным.
— Кто обнаружил пустой сейф?
— Я вместе с Палычем.
— Он был открытым?
— Нет, закрытым.
— Как же вы догадались, что денег в нем уже нет?
— На сейфе календарь висел вон тот. Секретарша его сдуру повесила, не подумала, что сейф неудобно открывать будет. Но его в последнее время и не открывали, поэтому календарь висел себе беспроблемно. А тут мы с Палычем в кабинет заходим, он смотрит, а календарь оторван, и бумаги, которые около сейфа лежали, разбросаны. Да что я тебе рассказываю! Вон же, смотри сама.
Действительно, бумаги около сейфа лежали в беспорядке, и поначалу мне показалось это вполне естественным. Однако чем больше я смотрела в том направлении, тем более крепким делалось ощущение, что кавардак был слишком уж подчеркнутым. Выглядело все так, будто кто-то, желая привлечь внимание к сейфу, не потрудился перед уходом глянуть на оставленные следы и придать им более естественный вид.