Деньги, магия и свадьба
Шрифт:
— И что же сказал герцог?
— Вид у него был ошарашенный, — признался полковник. — Уверен, что такой выход еще не приходил ему в голову.
— А потом?
— Потом он возмутился: «Боюсь, что это несовместимо с моими принципами!» «Могу вас понять, — отвечал я. — Но в то же время это разумный и проверенный временем способ избавиться от долгов и обязательств». Он ничего не ответил, и я продолжал: «Подумайте не только о себе и о своих чувствах, но и о тех, кому ваш отец выплачивал пенсию в Горе да и других поместьях, — ведь они пострадают тоже».
Герцог
— Он говорил весьма темпераментно, — заметил полковник Эшерст. — Герцог — привлекательный мужчина, и в его жизни, наверное, было немало женщин, которые любили его самого, а не его титул. — Он помолчал и добавил: — В конце концов, вопрос о наследовании встал лишь год назад.
— Почему же? — поинтересовалась Олетта.
— Потому что у него был старший брат.
— Не помню, чтобы вы мне о нем говорили.
— Видишь ли, я никогда не встречался с ним. У него было слабое здоровье, и почти круглый год он проводил в Европе, переезжая с одних вод на другие.
— А чем именно он болел?
— Этого я не знаю. Старый герцог очень редко говорил о своем старшем сыне, и я не встречал никого, кто лично знал последнего маркиза.
— И он умер? Отец кивнул:
— Да. И встретившись со старым герцогом после того, как это случилось, я понял: он рад тому, что наследником стал его младший сын Сэндор.
— Интересно, был ли этому рад сам Сэндор? — пробормотала Олетта себе под нос.
— Новый герцог сказал, что не собирался становиться наследником, — услышав ее, пояснил полковник, — и даже не имел никаких привилегий, как обычно потомок герцога. — Полковник слегка скривил губы. — Я догадываюсь, в чем тут дело. В аристократических семьях все вертится вокруг наследника, а остальным детям достается совсем немного внимания и денег.
— По-моему, это бессовестно, — заметила Олетта.
— Точно так же говорила и твоя мать, — отозвался полковник. — Но это английская традиция, и, что бы мы о ней ни думали, нам ее не изменить.
— Разумеется, нет, — согласилась Олетта, тут же решив про себя, что если у нее будет много детей, она все деньги поделит поровну между ними. Впрочем, потом она вспомнила, что по той же английской традиции полновластным хозяином ее состояния будет муж, у нее же после свадьбы не останется никаких прав. Она всерьез задумалась, как отнесется к подобной женитьбе привлекательный молодой человек, такой, как герцог, которому деньги нужны не столько для себя, сколько для других людей.
— А что вы сказали герцогу обо мне? — спросила Олетта, и эти слова прозвучали, как брошенный через стол вызов.
— Я сказал так: не предлагаю вам начать
— И что он ответил?
— Он посмотрел на меня весьма удивленно — видимо, не знал, что у меня есть дочь. Ему было известно, что моя жена умерла: я говорил ему, что я вдовец, когда он спросил, как я живу в Гудвуде.
— Что вы сказали герцогу обо мне? — настойчиво повторила Олетта.
— Ничего! — к вящему ее удивлению ответил полковник. — Я сказал только, что моя дочь еще не выезжала в Лондон и воспитывалась в провинции. Сказал, что она очень богатая наследница. Сказал, что ее деда до самой смерти называли нефтяным королем Техаса. «Я этого не знал», — коротко бросил герцог. «Я хочу сделать вам одно предложение, — ответил на это я. — Когда вы обдумаете то, что я вам сегодня сказал, позвольте нам с дочерью погостить у вас в Горе. Мы могли бы приехать в числе обычных гостей на какую-нибудь вечеринку, и тогда вы сами решите, в состоянии вы воспользоваться моей идеей или же нет».
— И что ответил герцог? — спросила Олетта.
— Он помолчал, а потом произнес: «Я все обдумаю и напишу вам, полковник, когда приму решение». «Вы уезжаете из Лондона?» — поинтересовался я. «Я хотел бы получше вникнуть в состояние дел у себя в поместье. Могу ли я просить вас сохранить содержание нашего разговора в тайне?» «Разумеется», — ответил я.
Олетта взглянула на отца:
— Итак, письмо, которое вы держите в руке, пришло от герцога?
— Именно так, — кивнул Эшерст. — В нем содержится приглашение на праздник по случаю открытия охотничьего сезона, который состоится через две недели.
— Охота? — воскликнула Олетта.
— Охота в Горе великолепная, — пояснил ее отец. — Сам принц Уэльский частенько навещал старого герцога. Не удивлюсь, если и новому герцогу пришлось пригласить его высочество на открытие сезона фазаньей охоты.
— Но ведь герцог не в состоянии устроить большой прием! — удивилась Олетта.
— Охота — это не торжественный бал, — возразил полковник. — Тех фазанов, на которых мы будем охотиться, все лето выращивали егеря. Два месяца назад их выпустили в леса. — Он помолчал. — После таких стараний не поохотиться на них — просто грех, не говоря уже о потере денег: вывести фазанов — занятие не из дешевых.
— Теперь мне понятно, — сказала Олетта.
— Ты будешь рада увидеть Гор, это одно из лучших охотничьих угодий в Англии. Должен признаться, я и сам с нетерпением жду этого дня. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже могла пострелять и показала герцогу, что умеешь держать в руках ружье.
— Ты думаешь, он одобрит мои достижения в этой области? — саркастически поинтересовалась Олетта.
Отец строго посмотрел на нее:
— Ты не одобряешь мой выбор или отвергаешь саму мысль о том, чтобы выйти замуж за человека, которого я избрал для тебя?