Деньги не пахнут
Шрифт:
— Я вас понимаю господин Реми, — мы и правда отошли, и он выписал мне чек на всю сумму, — если только вы не захотите перейти в высшую лигу с другими ценами.
Я насторожился, звучало это ещё опаснее, чем было до этого.
— М-м-м? — осторожно поинтересовался я.
— Бюстгальтеры и трусики, — тихо, словно речь шла о запрещённых веществах сказал он, — обязательно ношенные. Цены за этот товар начинаются от десяти миллионов.
— Что-то мне подозрительно всё это, — не поверил я, — что мешает при таких ценах, девушкам самим не зарабатывать на продажах своих вещей?
— Многие так и поступают, — он слащаво
Я вспомнил, что сколько раз натыкался на трусики что Ори, что Рейки в корзине для белья, рядом со стиральной машинкой, а потому задумчиво почесал затылок.
— Прейскурант есть?
Тот снова, с видом змея искусителя, достал листок бумаги. А меня едва шок не хватил, когда я увидел, что сто миллионов готов кто-то заплатить за трусики седьмой жены императора.
Я поднял на него взгляд.
— Подумаю, — всё, что ответил я.
— Вы всегда сможете найти меня утром, рядом вон с тем деревом, — подросток поклонился мне, — с вами приятно вести бизнес, господин Реми.
Он отошёл, а я заметив, как подъезжает такси с двумя злыми знакомыми лицами, быстро побежал в класс, ведь там-то они меня убивать точно не будут. К сожалению, я недооценил их коварства, а также стукачей, которые тут же подбежали к своим кумирам, за которыми они готовы были носить портфели, а также и вовсе целовать ноги, и мгновенно выложили всё, что им стало известно. Это я узнал по влетающему в класс телу моего знакомого извращенца, который собрав головой весь первый ряд парт, безвольно остановился недалеко от меня, погребённый под кучей мебели.
— Реми! Сволота ты такая! — следом за ним в класс ворвались обе девушки, — а ну быстро отдал нам остальные телефоны и список!
Парни, сидящие на непострадавших партах, открыв рот смотрели за этой сценой, девушки же заинтересованно переглядывались.
— Представляете, этот кретин присоединился к извращенцам школы и теперь фотографирует наши трусики! — огласила во всеуслышание Ори.
Взгляды парней стали уж слишком заинтересованными, а девушки завизжав, схватились руками за юбки и постарались закрыть ими ноги.
Расправу надо мной остановил только звонок и приход учителя, который меланхолично вызвал медиков, которые привели в чувство господина извращенца, который подмигнув мне на прощание, показал большой палец, когда его на носилках выносили из класса. Я приложил руку к сердцу и этим торжественным военным салютом проводил павшего героя, пострадавшего за самое святое действие для меня — заработок денег.
Все уроки до обеда, я старался не замечать два злобных взгляда, которые буравили меня сбоку и сзади. А когда прозвонил звонок, и из класса почуяв неладное быстро бросились прочь остальные, на моём уровне глаз оказались две юбки.
— Реми, идём обедать, — уж как-то слишком мягко сказала Ори, — мы поговорили с Рейкой и решили тебя простить.
Я поднял взгляд, поскольку от неё несло враньём, что, впрочем, подтверждалось лицом второй девушки, которая владела собой много хуже. По её мимике было всё понятно и так.
— Что-то знаете, расхотелось, — поморщился я, поглаживая живот, — наверно утром съел что-то несвежее.
— А ну…, — у Рейки вокруг запястья закружилось кольцо чакры, но схватив её за
— «А ведь заработок казался таким простым, — грустно подумал я, провожая их взглядом».
Перед последним уроком я отнёс портфель в туалет, и когда до звонка оставалось пятнадцать минут схватился за живот и попросил у учителя разрешение выйти. Как только мне разрешили, я стремглав кинулся в туалет и забрав свои вещи, поехал за новой мотоциклетной защитой. Медики школы подлатали меня, так что ездить с дырками было неправильно, а потому обновив гардероб, я направился в гетто. Жизнь простых людей, без дара, как я успел уже убедиться сам, была крайне незавидной. Если кого-то не забирали в клан или он не смог выделиться по-другому, то человек так и умирал, не видя перед собой никаких перспектив. Работа на полях, в шахтах и других не очень полезных местах была сопряжена с проживанием там, где стреляли каждый день, разборки банд были делом постоянным, каждая курировала определённую территорию и жаждала её увеличить. Пока я задумавшись над тем, какой социальный разрыв здесь присутствовал, краем глаза заметил, что дорогу перегородили две машины, и с десяток вооружённых людей всех досматривают, прежде чем пропустить дальше.
Цвета на автомобилях были не банды Горо, я уже стал в них разбираться, а потому здраво рассудив, что действуя на чужой территории они лезут и в мой бизнес тоже, поехал прямо на них и замедлившись под опускающиеся дула автоматов, словно сеятель раскидал по сторонам шесть гранат, сразу же нажав на газ, за секунду прорвавшись через узкое оставленное пространство между капотами машин. Бухнувшие позади взрывы, а также крики и вопли стали сигналом, что часть осколков достигло цели, а потом вытащив пистолет, я развернул мотоцикл, и поехал обратно, открывая огонь по-любому, кто высунется.
Стреляли и мне в ответ, зацепив байк, а потому мне ничего не оставалось, как пустить его юзом и пока его поливали очередями, оббежать машины и со спины расстрелять первых, кто там попался. Подхватив их оружие, поскольку обоймы у меня закончились, я добил оставшихся, среди которых было очень много раненых. Сразу наступила тишина, поскольку все жители, привычно попрятались по безопасным местам. Я же, обыскав убитых, не нашёл у них ровным счётом ничего, а потому стащив и свалив трупы, забрал лишь короткоствольные понравившиеся мне пистолеты-пулемёты, и засунув в бензобаки машин горящие тряпки, смоченные в бензине, отправился к фабрике пешком, лишь раз оглянувшись, чтобы увидеть, как здорово горят автомобили позади.
Ещё издали я услышал сухие выстрелы, как одиночные, так и длинные, а потому увидев знакомый цвет машин, с которыми недавно разобрался, я без промедления напал сзади на следующий пост рядом с фабрикой, выкашивая стреляющих в сторону закрытых ворот. Пока они поняли, что их убивают, пока развернулись, я словно коса смерти прошёлся вдоль стоящих машин, а когда с фабрики выбежали подростки, открывая огонь по всем, кто ещё шевелился, я понял, что победа за нами.
Увидев меня, в чёрной одежде и шлеме, они обрадовались, радостно закричали, зовя Горо, который вскоре и появился, баюкая раненую руку.