Деньги
Шрифт:
Новый хозяин земли сказал, что они могут убираться куда угодно, все постройки будут снесены, вся земля станет пастбищем.
По дорогам Англии шли и шли толпы нищих – разоренные фермеры других округов, согнанные с земли жадными лордами.
Не раз вспыхивали восстания. Обездоленные люди сносили изгороди, засыпали
Лорды богатели от торговли шерстью. В их руках накапливались большие деньги.
Купцы богатели. И банкиры. И ростовщики. И владельцы суконных мастерских.
– Куда пойдешь, сын? – спросил, не глядя на юношу, старый Смит.
– К морю, отец.
– Что же, путь добрый. Может, оно накормит, коль перестала кормить земля. Ну, прощай! – Отец встал и положил на плечи Вильяму тяжелые руки. – Если найдешь счастье, поделись с матерью и сестрой… Только как узнаешь, где они? – Старик замолчал, опустил голову.
Алиса, зарыдав, бросилась к Вильяму. Раньше она, боясь сурового отца, не отваживалась на такие нежности, а теперь… Может, никогда не увидит больше любимого брата.
Они всегда жили дружно. Вильям обожал свою веселую сестренку, и не было числа заколкам и подвескам, отлитым и откованным для нее из меди и олова в старой кузне. Уж и завидовали этим украшениям другие девушки, собираясь первого мая на праздник Робина Гуда, славного разбойника, защитника бедных!
Молодые сильные ноги быстро несли Вильяма вперед. Легкая котомка не отягощала плечи. В ней несколько хлебов, испеченных матерью из остатков муки, сыр, печеные бобы да лук.
Вильям шел сторожко, избегая людных дорог, чтоб не наткнуться на королевский патруль: чего доброго, угодишь под палки. Правда, на глухих дорогах нужно тоже опасаться голодных, бродяг да разбойников – «любимцев луны». Не раз норовили отнять у Вильяма котомку. Помогали крепкие кулаки, а если видел, что не отбиться, удирал.
Но в лесу не только лихие люди. Там обитает лукавый эльф Робин – Добрый Малый. Любит он увлечь путника в сторону, сбить с дороги. Старая бабушка Элси не раз рассказывала… Но это все-таки лучше, чем попасть в руки головорезов.
Расспрашивая то таких же бездомных, как сам, то бродячих сказителей баллад, исходивших всю Англию, Вильям на двадцатый день пути добрался до Бристоля.
Привыкший к сельской тишине, он растерялся в шумном городе.
По улицам, застроенным высокими каменными домами, то и дело с грохотом сновали нарядные экипажи джентльменов; слуги несли в носилках знатных дам; проезжали, гарцуя, всадники на холеных конях, обдавая прохожих брызгами грязи и тесня с дороги в канаву.
Два джентльмена на глазах у Вильяма выхватили из ножен мечи и принялись драться только из-за того, что один не хотел уступить дорогу другому. Они уже успели ранить друг друга,
После этого Вильям с опасением поглядывал на городских щеголей, так легко обнажающих оружие. Они шествовали важные, в широкополых шляпах, украшенных перьями, в забрызганной грязью, но богатой одежде. Особенным разнообразием отличались усы и бороды. Большинство носило усы «оравадо» с заостренными, торчащими вверх кончиками. Они должны были устрашать соперника. У других усы были так длинны, что лежали на ушах, у третьих – составляли прямую линию. А бороды – то подстриженные острым клином, то узкой полоской…
Ломились от различных товаров лавки купцов.
Просторные вывески, подвешенные на затейливо откованных кронштейнах, то пышно и торжественно, то скупо, немногословно возвещали об имени владельца и характере торговли. Они висели высоко, чтоб их не задевали головой всадники.
Над лавкой шли решетчатые окна вторых этажей. Там находились жилые покои купцов. По крутой деревянной лестнице в особую комнату, «говорильню», водили знатных покупателей – угощать чаем, вести деловую беседу.
Из дверей кабаков и пивных доносились громкие голоса, песни, стук кружек.
Вильям пересек площадь, прошел широкой, круто 'спускающейся улицей и увидел море, гавань. Впрочем, море виднелось лишь вдали, а у берега тесно, борт о борт, стояли бесчисленные суда – простые рыбацкие, высокобортные «купцы», украшенные статуями святых, военные с рядами пушечных стволов.
Оголенные мачты торчали, как щетина. Лишь на немногих виднелись полотнища парусов – то были корабли, готовые к отплытию.
Берег кишел народом – разгружались корабли, несли и везли на вьючных лошадях грузы, складывали мешки, катили бочки…
Все это сопровождалось скрипом деревянных блоков, плеском воды, криками людей и животных.
Долгий путь вызвал у Вильяма голод и жажду. Домашние припасы давно кончились. Он пошарил в кошельке и достал последние монеты. Преодолев робость, вошел в небольшой портовый кабачок.
Плохо освещенный зал был полон народу. Солдаты, моряки, горожане сидели за грубо сколоченными деревянными столами, уставленными глиняными и оловянными кружками. Кто-то пел, кто-то громко разговаривал.
Вильям, постояв в нерешительности у двери, присел па край стула у ближайшего из столов, за которым, положив на него взлохмаченную голову, спал мужчина.
Подошел, подозрительно поглядывая, хозяин кабачка. Вильям попросил что-нибудь поесть и попить.
– А деньги имеешь?
Вильям протянул на ладони монеты.
Быстро взглянув на них, кабатчик отошел.
Разговаривая с хозяином кабака, Вильям не заметил, что сидевший за столом человек проснулся и неприязненно рассматривает его, Вильяма, узкими мутными глазами.
– Ты кто? – вдруг спросил он в упор.
Вильям вздрогнул.
– Вильям Смит, сэр.
Рябое лицо незнакомца смягчилось.