Денис Давыдов (Историческая хроника)
Шрифт:
И юный корнет с такой ловкостью повел дело, что в конце концов все кончилось благополучно.
Денису из всех товарищей брата особенно понравился Киселев. Между ними завязалась крепкая дружба.
… На следующий день, вдоволь по душам наговорившись, братья отправились к Нарышкиным.
Евдоким, давно уже представленный Марии Антоновне, состоял в числе самых восторженных ее поклонников. Взгляды Евдокима ничем не отличались от взглядов людей, среди которых он вращался. Новое положение Марии Антоновны как фаворитки государя в глазах Евдокима не только не унизило ее, а, напротив, возвысило.
– Помилуй, Денис, – сказал он, – я считаю, нам теперь особенно следует дорожить ее расположением. Тем более, у Нарышкиных
С последним нельзя было не согласиться. Где же, как не у Нарышкиных, можно, например, узнать подробности последних новостей?
И верно… Там эти подробности никакой тайны не составляли. Фельдмаршал Каменский, вскрыв полученную из Петербурга почту, узнал, что некоторые окружающие его лица приняли на себя «благородную обязанность» о всех действиях главнокомандующего тайно уведомлять начальника военно-походной канцелярии его величества.
Каменский пришел в бешенство. Написал объяснение царю и, не дожидаясь ответа, самовольно уехал в свою деревню.
Александр назначил главнокомандующим генерала Буксгевдена Но в это время была получена реляция Беннигсена о победе над французами под Пултуском. Александра эта реляция, несколько преувеличившая значение победы, несказанно обрадовала. Он немедленно переменил решение. Главнокомандующим стал Беннигсен.
– А я могу вам сообщить под секретом еще одну новость, – обратившись к Денису, с обычной лукавостью в глазах сказала Мария Антоновна. – Командование авангардом нашей армии вверяется вашему герою… князю Петру Ивановичу…
– Как? Багратиону? – подскочил Денис, никак этого не ожидавший.
– Да… Князь недавно заезжал ко мне, – продолжала Мария Антоновна. – Он был очень любезен… Мы говорили о наших делах. И если вы, – она посмотрела с улыбкой на взволнованного Дениса, – приедете ко мне завтра обедать вместе с Борисом, то, возможно, узнаете и другие интересные новости…
Денис молча поклонился. Разговор одновременно и взволновал его и расстроил. И хотя Евдоким уверял, что последнюю фразу Мария Антоновна произнесла каким-то загадочным тоном, Денис, наученный горьким опытом, никаких планов не строил. После двух решительных отказов паря на что можно было надеяться? Повторить свою просьбу? Эта мысль не приходила в голову. Служить у Багратиона!.. О таком счастье он не смел и мечтать! Обещание Марии Антоновны понял в том смысле, что ожидаются какие-то важные известия, относящиеся к военным действиям, а никак не к его собственной судьбе.
Но на другой день, едва Денис и Борис переступили порог гостиной Марии Антоновны, она объявила:
– Я говорила вчера о вас с князем Багратионом… Сегодня получен ответ… Ты, Борис, – обратилась она к брату, – опять едешь с ним.
– А он? – перебивая, воскликнул Четвертинский, указывая на растерявшегося Дениса. – А он?
– Нет, опять отказ! – вздохнула Мария Антоновна. Но, увидев, какое впечатление произвели ее слова на Дениса – он стоял бледный как полотно, – поспешила добавить: – Виновата, виновата… я пошутила… И вы, Денис, едете!
Денис в восторге чуть не бросился к ней на шею.
… Мария Антоновна весьма кстати напомнила Александру про его обещание. Отказать снова – значит обнаружить свои истинные, враждебные чувства к «негодяю», как мысленно называл гусара-сочинителя царь. Нет, Александр всегда желал оставаться добрым рыцарем, особенно в глазах фаворитки. Назначение Давыдова адъютантом к Багратиону, опять против воли, было подписано. Чувства же императора остались неизменными.
Денис об этих закулисных делах ничего не знал. Да и думать не хотелось! Он горел одним желанием: как можно быстрее попасть в действующую армию. Говорят, Беннигсен опять готовится к сражению! В армии сейчас Ермолов, Кульнев, и, кажется, собирается туда Раевский. Не терпелось их обнять.
Четвертинский подговаривал
– Вот видишь, голубчик, – заметил с улыбкой Кульнев, – я же говорил, что встретимся… Подожди, и повоюем вместе! Скоро и наш полк трогается.
Через несколько дней, взволнованный и счастливый, Денис пересек прусскую границу. 15 января 1807 года ранним утром он был уже в Либштадте, где находилась главная квартира русской армии.
Глава вторая
Давыдов, пламенный боец,
Он вихрем – в бой кровавый;
Он в мире счастливый певец
Вина, любви и славы!
I
Генерал Беннигсен не принадлежал к числу искусных полководцев. Он мог, сидя в кабинете, найти иной раз верное решение военной задачи, составить неплохой план, но выполнить задуманное не хватало ни умения, ни решимости. И если войска, находившиеся под общим его командованием, успешно отражали натиск превосходящих сил неприятеля, то объяснялось это прежде всего опытностью, инициативностью командиров войсковых частей, беспримерной стойкостью и мужеством русских солдат. К тому же Беннигсен отличался крайней беспечностью. Армия, растянувшись на многие десятки верст, медленно двигалась в юго-западном направлении к Грауденцу и Торну на Висле 12 . Снабжение войск боевыми припасами и продовольствием было поставлено из рук вон плохо. Подвижные магазины отсутствовали. Солдатам из-за несвоевременного подвоза часто не выдавали даже сухарей. А главнокомандующий на справедливые требования войсковых командиров улучшить снабжение со вздохом отвечал:
12
Беннигсен ставил задачу: «…овладев течением нижней Вислы, открыть сообщение с Данцигом и освободить от обложения Грауденц», в которых находились немецкие гарнизоны. В распоряжении Беннигсена с резервами было 107 тысяч человек. У Наполеона – до 150 тысяч, не включая сюда войск, блокировавших крепости на Висле (М. Богданович, История царствования императора Александра I, т. II, СПБ, 1869 г.)
– Что же поделаешь, господа. Надо терпеть. У меня за обедом тоже подают всего три блюда…
Дениса поразила беспечность и другого рода. Имея несколько пакетов для главнокомандующего, он немедленно представился Беннигсену. Комната, где тот находился, была переполнена генералами, офицерами, чиновниками. Русской речи не слышалось. Штаб в большинстве состоял из немцев и австрийцев. Многие из них занимали прежде командные должности в позорно капитулировавших перед Бонапартом своих армиях. Затем бежали в Россию. «Опозорились у себя, а сюда подсказывать слетелись», – мелькнула у Дениса неприязненная мысль. Тут же он заметил и несколько англичан, среди которых обращал на себя внимание важным видом и каменным лицом сэр Роберт Вильсон, английский военный агент, имевший особое влияние на главнокомандующего.