Денис Котик и царица крылатых лошадей
Шрифт:
— Емелефон? — попугаем повторил Денис и еще больше растерялся. — Это как телефон, что ли?
— Да. Только без проводов.
— Значит, как мобильный телефон?
— Вроде того, — отвечал Берендей и еще больше насупился. Чувствовалось, что теперь его тревожат совсем другие темы.
— А можно мне посмотреть этот ваш… емелефон? — набрался наглости Денис.
Но Берендей лишь отрицательно покачал головой и задумчиво сказал:
— В другой раз, добрый молодец. В другой раз. Нам с Марвином спешить
С этими словами Берендей Кузьмич свернул с асфальтированной дорожки прямо в густые кусты.
— До скорой встречи! — сказал он не оборачиваясь.
Потом решительно раздвинул ветви и зашагал, шурша листвой, по направлению к самому глухому закутку парка, где дворники давным-давно устроили мусорку, а бродячие собаки — место своих сходок.
Повторяя «до свиданья» и «обязательно встретимся», Денис зачарованно смотрел в спину удаляющемуся Берендею Кузьмичу, пока тот окончательно не исчез за деревьями.
«Сколько чудес за каких-то полчаса! Ящерка-телепатка в золотой короне, емелефон…»
— Ну и дела! — вслух сказал Денис.
Своего собственного «Макдональдса» ему больше не хотелось. Точнее, он был готов променять свой собственный «Макдональдс» на еще одну встречу с таинственным обладателем емелефона и его аглицким другом Марвином.
История вторая. Что случилось с Быстрым?
Несмотря на усталость, Быстрому все-таки удалось перелететь через Змеиное ущелье.
И хотя у самой-самой кромки противоположного края пропасти его задние копыта оскользнулись на ненадежной осыпи, он все-таки смог удержать равновесие и выбраться на ровную землю невредимым.
Быстрый не дал себе ни минуты передышки.
Он набрал в легкие побольше воздуха, поплотней прижал крылья к бокам и галопом понесся по узкой тропе, что вилась через сизые в предрассветном полумраке заросли можжевельника.
Он знал — рано или поздно тропа приведет его в Столицу.
С той стороны ущелья слышался торжествующий волчий вой.
О да, Быстрый понимал, в чем причина этого торжества. Не каждый день в плен разбойникам попадает такая знатная добыча, как Царица Снежная!
И хотя загрызть или хотя бы искусать Снежную они не смогут — слишком уж велика охранительная сила Синего Медальона — ничто сейчас не способно помешать им упиваться собственной подлостью, гордиться ею.
Теперь Быстрый начинал догадывался, что беда, в которую попали они со Снежной — вовсе не досадная случайность, а тщательно подготовленная Зубом и его подручными ловушка.
Жеребенок Сизокрыл, на спасение которого они ринулись, не задумываясь о последствиях, вовсе не заблудился, как представлялось им со Снежной поначалу.
Но кто мог знать, что волки, всегда такие осторожные и трусливые, способны на такую наглость?
Кто мог знать, что они потеряли не только совесть, но и страх?
Но главное, и об этом Быстрому думать было уж совсем неприятно, кто надоумил ленивых и тупых волков подстроить эту ловушку?
Быстрый догадывался кто.
Но он боялся произнести это имя. Ведь и впрямь есть имена, произносить которые, даже про себя, не такое уж большое удовольствие.
Они нашли потерявшегося жеребенка уже мертвым.
Он лежал посреди поляны, заключенной в каре из колючих зарослей ежевики, раскинув свои тоненькие, слабые ножки с непропорционально широкими копытцами. Глаза его были закрыты. А над его узкой мордой вились противные черные мухи.
Он был так молод, что даже еще не умел летать!
«Вот так бывает — и Сизокрыла не спасли, и сами в беду попали», — вздохнул Быстрый.
Он попытался перейти с рыси в галоп. Однако спустя пять минут Быстрый снова снизил скорость. Увы, на галоп ему больше не доставало мочи.
Его иссиня-черная спина стала сплошь пепельно-белой от пота. А грудь и шея сделались такими горячими, будто в жилах у него теперь текла не кровь, а жидкий огонь.
Пока рядом с ним была Снежная, силы брались словно бы из ниоткуда.
А теперь, когда Ее Величество Снежная попала в лапы к Зубу и его шайке…
В глазах у Быстрого заблестели слезы.
(Некоторые люди думают, будто лошади не умеют плакать. Но это неправда. Впрочем, они никогда не плачут при людях, потому что считают, что те недостойны видеть их слезы.)
Больше всего на свете Быстрому хотелось лечь сейчас где-нибудь на травке под березами и заснуть. Накрыть голову крылом и забыться тяжелым сном — успокоиться, отдохнуть, набраться сил.
Вот и лесные русалки, то и дело сверкавшие серебристой чешуей среди ветвей Мшистого Леса, через который лежал путь Быстрого, дружно уговаривали его сделать привал:
— Отдохни, Быстрый!
— Ты заслужил это!
— Тебе нужно поспать, Быстрый!
— Иначе ты свалишься замертво!
— Остановись! Мы дадим тебе молодого овса. Мы нарвем для тебя сочных водяных лилий… Ты же любишь водяные лилии?.. — вкрадчиво нашептывали русалки.
Но Быстрый не слушал их — Снежная учила его не доверять лесной нежити. Он гнал прочь мысли об отдыхе.
«Я должен бежать! Должен сообщить всем! Рассказать им, что случилось со Снежной! Мы должны спасти царицу, пока волки не утащили ее в Черный Город!» — твердил себе Быстрый.