Денис Котик и Замок Хитрецов
Шрифт:
Крысы взвыли и дружно сделали один тяжелый шаг вперед. Серое воинство готовилось отразить нового врага. Крысы знали и ненавидели его, но это не значило, что у них было достаточно сил, чтобы остановить тени прошлого.
Камни усыпальницы задрожали, так что, кажется, покачнулась сама башня. И потом изваяния обрели свободу.
Синие, лазурные, голубые, бирюзовые тела, более всего похожие на фигуры пловцов, сотканные из тумана, оторвались от поверхности гробницы и плавно скользнули вперед, над головой Петера. Они обогнули и ошеломленного Людвига, который в страхе пытался отмахнуться от духов своим посохом,
И теперь потрясенный Денис мог отчетливо увидеть духов гробницы. У всех без исключения были детские лица и детские тела. Только глаза духов, скорбные и печальные, теперь казались глазами стариков и старух.
Гробница была местом упокоения детей. Денис не мог себе даже представить, что такое может скрывать Тревожная башня. Не оттого ли ее и прозвали так, что была она местом вечного непокоя и великой печали. Потому что в ней были похоронены только дети.
Людвиг взвыл, отбросил в сторону бесполезный посох и торопливо сложил руки особым образом, при этом неестественно вывернув запястья. Между его пальцев медленно, словно нехотя, родилась блестящая молния. Она пульсировала белым болезненным свечением. Он размахнулся и швырнул молнию в пролетавшее над ним печальное создание.
Зигзаг огня попал в летящего духа и, не причинив видимого вреда, отразился от него пламенной стрелой. Она стремительно прянула вниз, на лету превращаясь в стальной дротик с пылающим наконечником. В мгновение ока он пронзил грудь застывшего от изумления Людвига. Тот даже не успел отшатнуться, и теперь страшная игла торчала из тела воспитанника чуть ниже ключицы. Людвиг ахнул, застонал и судорожно потянулся дрожащей рукой. Страшно закричав, невероятным напряжением сил, он выдернул из тела порождение собственного зла. Тотчас из его груди хлынула кровь, заливая живот и ноги.
Людвиг непонимающим взором уставился на тусклый стержень, даже не обращая внимания на то, что в эти мгновения из него сильными и упругими толчками выходила жизнь. Потом крысиная морда воспитанника обрела осмысленное выражение, ее глаза сверкнули. С острия дротика, что по-прежнему горело в полутьме, срывались крупные капли крови. Это была его собственная кровь, но Людвиг смотрел на нее с интересом, точно все это сейчас происходило с кем-то другим. Затем главный Крысеныш торжествующе взревел, поднял над головой окровавленное копье и что было силы, швырнул его прямо в ряды застывших Крыс.
А потом его тело тяжело сползло наземь, в кучу битого камня. Под шкурой пробежала крупная дрожь, лапы затряслись, и глаза предводителя воспитанников медленно закрылись. Но до последнего мгновения жизни в них горело злобное торжество чародея, исполнившего свой долг хотя бы и ценою собственной жизни.
Тяжелые капли черной крови оборотня сорвались с острия летящего стального дротика. Одна попала огромному Крысу в лоб, другая капнула на длинную лапу второго, третьему капля крови угодила прямо в глаз. И крысиные ряды сотрясла сильнейшая дрожь. Точно больного, впавшего в беспамятство, врачи попытались вернуть к жизни разрядом электрического тока. И он вдруг открыл глаза и воспрянул.
Торжествующий
С жалобными криками духи бросились врассыпную кто куда, словно призрачные птицы. Петер призывно взмахнул серебряным плащом, и они метнулись к нему и попрятались за его спиной. Теперь это была просто кучка перепуганных детей, испуганно взиравших на Крыс, тяжело шагающих под сводами подземелья.
Петер протянул к оборотням руки, пытаясь остановить их, удержать. Ряды Крыс поколебались, несколько монстров пошатнулось. Но кровь юного волшебника уже сделала свое дело. Ритуал свершился. Человеческая жертва была принесена. А некромантам безразлично, как погибла жертва – насильственной смертью или приняв добровольную гибель.
Крысы ринулись неудержимым потоком, обходя Нектария и ребят с боков, напористо тесня их к лестнице. Еще чуточку сильнее их натиск – и они в скором времени сломят споротивление зеркального мага и троих лицеистов. Сильные ноги простучат по железной лестнице наверх, туда, где серебрятся буквы на высокой стене. Пришло время в этом списке появиться совсем новому имени. Имени, которое замкнет круг заклятья, и, наконец, свершится то, что...
– Дении-и-с! – что было сил закричал Петер. – Башня! Верни Нектарию башню!
Денис непонимающе замахал руками, бестолково затряс головой, точно безумный сигнальщик на корабле, подавая всему свету отчаянные знаки: не понимаю, повторите!
– Брело-о-ок! – выкрикнул Петер.
– У тебя его брелок? – не веря своим ушам, выкрикнул запыхавшийся Нектарий. Только что он изо всех сил отпихнул налезавшую на него здоровенную пыхтящую Крысу, другой дал тяжелого пинка, так что монстр с визгом отскочил в сторону. У сапог Нектария носки явно были залиты чуть ли не свинцом!
Вместо ответа Денис разжал вспотевшую ладонь. В ней серебряно блеснул металл.
– Кидай! – резко выкрикнул Нектарий.
И ничего не понимающий Денис швырнул зеркальному магу серебряную башенку.
Сразу три или четыре лапы с длинными когтями взметнулись в воздух, точно ретивые баскетболисты разыгрывали на площадке вбрасывание спорного мяча. Но Нектарий гортанно выкрикнул два повелительных слова, и брелок неожиданно подпрыгнул в воздухе и заплясал под сводами подвала. Каким-то чудом он не падал, а удерживался в воздухе как упругая серебряная капля.
Крысы внизу буквально бесновались, высоко прыгая и обрушиваясь вниз, прямо на спины своих соплеменников. Но серебряная башенка как заколдованная не давалась в их лапы. А спустя несколько секунд ее уже крепко сжимал в руке зеркальный маг.
Далее совершилось уже вовсе неожиданное и странное.
Нектарий поднес брелок к губам – Денису даже почудилось, что зеркальный маг хочет его проглотить! – и легко дунул на него. Точно это была не башенка из увесистого металла, а легкое перышко из пуховой подушки.