Денис Котик и Замок Хитрецов
Шрифт:
– От тех, чей срок пришел, – прорычал зверь. – Ступай и помни: завтра последний срок. А потом...
Он не договорил.
Зверь неожиданно вздрогнул, затрясся всем телом. В длинном горле крыса забулькало, заклокотало. А потом из него вышло острие тонкого деревянного дротика. И вокруг тотчас закипела, запузырилась серая кровавая пена, покрывая собой шею монстра точно диковинное грязное жабо.
Чудовище захрипело, задергалось, стало оседать. А затем тяжело рухнуло прямо под ноги Дениса, едва не задавив его своей массой. Тот еле успел отпрянуть, прижавшись к стволу высокой груши.
–
И тут же сверху на него обрушился шквал воды! Точно открыли люк, над которым скопились все хляби небесные. Потоки дождя застили глаза, закрыли собой сад, флигель, даже небо, в котором уже ворочался и грозно ревел невидимый гром.
Сквозь пелену дождя призрачно, с электрическим треском замкнувшихся незримых контактов неба, блеснула молния, раз за разом, снова и снова. Гром не поспел за ней, сердито ворча, тяжело накатывая звуковой волной. И небо раскололось в последнем финальном аккорде огненных зигзагов и грома заоблачных литавров.
В этой краткой вспышке света Денис расширившимися от ужаса глазами видел, как через сад медленно прошла темная фигура, закутанная в плащ. Она не обратила внимания на него, миновала разлапистую ель у границы сада и вышла на аллею, ведущую к Тревожной башне.
Дождь хлестал так яростно, что невозможно было различить никаких примет, лишь размытые контуры этой фигуры. И еще – длинный предмет, который человек уже прятал на ходу в складках плаща.
Замковая дорожка кипела в бурунах дождевых капель, словно острых парашютиков, и от булыжников поднимался почти уже непроглядный туман. С погодой творилось что-то невероятное, Денис сроду не видел таких ливней. Впрочем, таких крыс он не видел тоже, а песьеголовцы не в счет.
– Кто вы?! – в отчаянии выкрикнул Денис, силясь хоть что-нибудь разглядеть за пеленой косого дождя. Но лишь темный силуэт смутно мелькнул под сводами башни, словно расплывающейся под струями воды. А потом и он исчез.
Дождь как-то резко и сразу пошел на убыль, точно мгновенно потерял и былую силу, и интерес к замку. Стало отчетливо слышно, как вода хлюпает по карнизам, и из водосточных труб с бешеной силой вырывается пенная вода, бегущая с крыш.
А Денис все стоял, устремив взор вдаль. Туда, где серела и возвышалась громада башни. Той башни, под сенью которой иной раз исчезают суровые призраки, чтобы возродиться вновь еще более странными видениями.
Понемногу все стихло. Вода шмякала последними тяжелыми каплями по размокшей земле в саду, вокруг Дениса; шелестела листьями, проливалась скопившейся дождевой влагой сквозь густые кроны деревьев. Неуверенно пробуя голос, хрипло засвистала первая из притихших птиц.
В эту минуту во флигеле, совсем рядом, послышался стук отодвигаемого стула, и кто-то со смехом выглянул в окно.
– Ну и дождина зарядил, на ночь глядя, – проворчал Максим, неуклюже уворачиваясь от длинных тонких струек, стекавших с верхнего карниза из-под крыши. – А я еще думал на чердаке сегодня ночевать. Духота неимоверная!
– Сыро там, – откликнулся из глубины
– А дождь-то грибной, – обернулся Максим.
И, резко дернув раму, он с силой захлопнул окно. Так что жалобно прозвенели стекла в форточке. И следом за тем в комнате задернули занавески.
Напротив окон, под вымокшим деревом стоял Денис. Он застыл как изваяние, бледный, с остановившимся взором. Вода все еще понемногу стекала с его волос, куртки, штанин. Он вымок до нитки, но словно не замечал того.
Перед ним, там за окном, остался спокойный и безмятежный мир, в котором и он пребывал еще днем.
В этом мире тоже было место загадкам, секретам и тайнам. Там можно было разгадывать магию гор и волшебство пещер, подтрунивать над слабачками и бесстрашно поглядывать на соперников, равных тебе по силам.
Но там пока еще не было смерти. Холодной, бесстрастной, равнодушной и оттого казавшейся еще страшнее. Покуда еще не было. Поскольку она была обещана на завтра.
Дверь рывком распахнулась, и Денис предстал перед своими встревоженными друзьями точно растрепанный воробей: истерзанный, перепуганный, но все-таки избежавший когтей коварного кота. И неподвижный, как статуя изо льда.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ ДЕНИС РАЗБРАСЫВАЕТ КАМНИ И ПЫТАЕТСЯ НАЙТИ В ЭТОМ СМЫСЛ
"Эй, Крысиный человек! Они знают, Кто ты. Они знают, Что ты. Они не отступятся".
Денис, не переставая, бубнил про себя эти слова гигантского крыса, чтобы не забыть. Непонятно почему, но мальчику совершенно не хотелось записывать их на бумагу. При этом он уже второй час разыскивал Нектария, забросив занятия, не отвечая на возмущенные расспросы друзей, на бегу отмахнувшись от Петера, как всегда хотевшего что-то у него спросить.
Поутру Денису пришла в голову все та же мысль, что не давала ему покоя после последнего разговора с маленьким воспитанником.
– Я думаю, ректор знает... – тихо произнес Петер.
– Ректор? – недоверчиво покосился Денис. – Это тот, который – легенда?
– Почему ты так считаешь?
– Да потому что не может такая академия, как ваша, существовать без реального руководителя. Понимаешь – реального. А не того, который будто бы когда-то и зачем-то удалился от дел. И ушел в туман. Это сколько лет назад случилось? Десять, пятьдесят, сто, двести?
Денис перевел дух и взглянул на Петера с откровенным сожалением.
– В Магисториуме уже давно правят деканы Игнациус и Алоиз, который сейчас ошивается в нашем Лицее. Они лишь прикрываются именем ректора, а тот, небось, уже много лет как сгинул. Я еще в первый день спрашивал и ребят ваших, и Магнуса – никто даже не знает, как он выглядел. А портреты его почему-то изображают совсем разных, не похожих друг на друга людей. Знаешь, Петер, я не удивлюсь, если...