Денвер Блэк. Полиндворф разбушевался. Предательство милосердия (трилогия)
Шрифт:
— Они точно спят? — я поводил рукой перед лицом одного из них. Тот в свою очередь, что-то невнятно пробормотал и развернув голову в другую сторону, сильно захрапел.
— Как младенцы.
— Тогда мне и не нужно никого очаровывать! — тихо ликовала Натали, радуясь за то, что не посрамила, свой авторитет в моих глазах, распинаясь перед этими салагами.
— Я связываю этого носатого, а ты вон того с усами.
— А почему не наоборот? — обиделась рыжая волшебница. — От него, по-моему, не так сильно пахнет, как от усатого.
— Ну, ты же, не есть его собираешься.
— Все равно твой, не так сильно воняет. Давай поменяемся, — канючила она.
— Какая
— Жаль, что только на время, а не навсегда, — разочарованно вздохнула Наташа. Обязательно в скором времени займусь ее воспитанием. Ей только дай волю — будет резать все, что шевелиться. Достав заранее приготовленные веревки, мы, начали аккуратно связывать парням руки и ноги. Но этого нам показалось недостаточно, и мы связали их друг с другом, спиной к спине. Складывалось такое впечатление, что их даже пушкой не разбудишь. При этом они постоянно всхрапыли и разговаривали во сне. Чтобы вы поняли, о чем они вели свою сонную дискуссию, я приведу пару примеров. Носатый выдвинул перед нами какую-то оригинальную речь о появлении панкреатита у новорожденных поросят, а второй постоянно взвизгивал и повторял, чтобы глюк ушел с его затяжки. Это нас немного развеселило и с поднятым настроением, я открыл дверь, освобождая всех пленников. Точнее, когда замок только был открыт, дверь распахнулась почти плашмя и толпа озверевших моряков, чуть нас не затоптала. А ведь, нас никто даже не поблагодарил, за свое освобождение. Вот и делай после этого добрые дела. Никто даже доброго слова не скажет. Самыми последними из этого КПЗ вышли мужчина во фраке и темноволосая девушка. Точно — это она! Елена Тимофеевна Конопузова, дочь этого короля — Тимофея Григорьевича.
Наташа удивленно переводила взгляд, то на меня, то на девушку. Затем, состроив недовольную мину, дала мне по уху и грозно шепнула.
— Ты куда это уставился, а?
— Никуда, — честно признался я.
— Учти: еще раз увижу, как ты заглядываешься на всяких там распутных девиц, я тебе… — она хотела дать мне подзатыльник, но ее остановил взгляд девушки. Ее глубокие карие глаза, отдавали матовым оттенком и горели задорным огнем. Это говорит о том, что она еще ребенок, но ребенок королевских кровей. Об этом свидетельствовала многое: ее манера держать осанку, ее волевой подбородок и размеренные движения. Ее обворожительная улыбка. Говорю вам, мне так еще никогда не улыбались: сколько тепла, и ласки, сразу появилось в душе. Сразу забываешь все плохое. В душе просыпается все, то доброе и хорошее, что давно спрятал, очень глубоко в себе. Тогда черная колдунья посмотрела на меня еще злее. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего. Поэтому я вовремя уставился в пол. Неожиданно для всех, девушка подошла ко мне и горячо поцеловала в губы. Наташа ошарашено раскрыла рот. Мужчина во фраке, попробовал проделать тоже самое от чего его парик чуть не съехал на нос. Поэтому он просто удивленно поднял седые брови.
Неожиданно Елена Тимофеевна прервала свой благодарственный поцелуй, и удивленно на меня посмотрела. Дело в том, что я не ответил на поцелуй принцессы, и тем самым возможно ее оскорбил. Но девушка, не обиделась, а лишь еще раз улыбнувшись, крепко обняла меня за талию и потерлась щекой о грязную рубашку.
— Мой спаситель, — шептала она. Я покраснел. Не помню, правда, от чего. То ли от стыда, то ли от смущения, то ли от страха за свою жизнь. Наташа, белея от гнева, уже стала походить на чистую простыню. Она молча стояла в углу, до хруста сжав кулаки, и тихо рычала от злости. И уверяю вас,
— Как ваше имя, сэр? — он чопорно покланялся.
— Денвер Армиро Тогиус Блэк. Последний из династии Блэков. Для друзей просто — Дэв, — гордо раскланялся перед ним.
— Но если он не прекратит паясничать, то его династия навсегда перестанет существовать, — пригрозила Натали, но на это никто не обратил внимание.
Принцесса разжала свои объятья, отошла к человеку во фраке, недолго с ним пошепталась и весело рассмеялась. Затем она вновь обратилась к моей персоне.
— Нет, что вы. Как можно называть столь великого героя, столь вульгарным именем.
— Послушай, девочка…
— Тише, тише, — остудил я боевой пыл Натали. — Помни: она еще ребенок и не всегда понимает, то о чем говорит.
— И что делает, тоже, — поддержал мужчина во фраке и строгим тоном обратился к принцессе. — Елена Тимофеевна! Вы что забыли, что сказал Ваш папа, дай бог ему здоровья: «Никаких романов, поцелуев и свиданий до двадцати одного года»
— Я не ребенок! — обиженно топнула ножкой Елена. — Мне уже можно.
— Нет! Вы еще далеко не взрослая личность и пока Вам не исполниться восемнадцать лет, я должен за вами приглядывать.
Принцесса обиженно надулась и, скрестив руки, не надолго замолчала.
— Простите мистер… — обратилась Натали к няньке принцессы.
— Тутсик, — вежливо поклонился тот. — Монтгомери Тутсик. Позвольте теперь узнать Ваше имя прекрасная леди?
— Троицына Наталья Викторовна — она вежливо подала руку ему для рукопожатия. Вместо этого Монтгомери припал на одно колено и вежливо поцеловал руку девушки.
— Ой, ну что, вы! — хихикнула Натали. — Встаньте с колен. Да встаньте же, наконец! Я этого не стою.
— Она этого не стоит, — повторил я, за что чуть не получил в другое ухо.
— Вы, кажется, что-то у меня спрашивали? — Монтгомери встал и отряхнулся. Меня, почему-то радовало, что теперь его белоснежный костюм безнадежно испорчен. Не знаю, может быть это ревность, а может — мне не понравились его чересчур вежливые манеры.
— Спрашивала. Вы случайно не скажете, какого возраста ваша воспитанница?
— Да, вот, — он махнул рукой в сторону обиженной принцессы. — Недавно ее Высочество отпраздновала свое шестнадцатилетние. Она только кажется взрослой, но на самом деле это еще маленький ребенок, за которым необходимо следить глаз да глаз.
— А вот и неправда! — возмутилась обиженная принцесса. — Мне уже почти семнадцать!
— «Почти»? — удивился Тутсик.
Елена смущенно, уставилась в пол.
— Ну, шестнадцать с половиной.
— С половиной?
— Шестнадцать лет и три месяца, — тихо произнесла принцесса и грозно посмотрела на своего надоедливого няня. Думаю, что теперь его точно досрочно уволят без выходного пособия. Монтгомери в свою очередь только довольно пригладил седые усы, и удовлетворенно хмыкнув, направился на верхнюю палубу.
— Терпеть его не могу, — прошипела Елена, смотря Тутсику в след. — Вечно, обращается со мной, как с младенцем.
— Так оно и есть, — поддержал Монтгомери я. Натали в свою очередь просто поддерживающее кивнула.
— Но я уже взрослая! — вспылила принцесса. — Мне не нужны, няньки! А папа до сих пор думает, что его дочь все еще нуждается в смене пеленок и прочтение сказок на ночь! Я уже выросла из этого возраста и могу сама осмысливать свои поступки!
— Нет. Не можешь, — парировала Натали. Я кивнул в знак согласия.