Депутат в законе
Шрифт:
«Разговор по душам» состоялся у нас несколько позже, перед ужином, в загородной усадьбе Валентина Михайловича. Осмотрев отведенную мне комнату на втором этаже особняка, я оставил там сумку, отправился прогуляться по двору и нос к носу столкнулся со старшим из семеновских секьюрити, тридцатипятилетним Геннадием Ромовым.
– Не толкайся, щенок! – намеренно зацепив меня плечом, агрессивно рявкнул он. Рядом, словно из-под земли, появились остальные трое: Василий Уланов, Николай Задорожный и Александр Хомяков. Физиономии амбалов выражали горячее желание как следует отдубасить «нового коллегу».
– Мы не любим выскочек! – выразил общее мнение Уланов. – Особенно тех, которые собираются «учить нас правильно работать».
– Не-а, чего-то не доходит! – дурашливо усмехнулся я. – Объясни-ка потолковее. Если сумеешь!
– Ну, парень, ты сам напросился! – взревел Ромов, попробовал ухватить меня за горло клешнеобразной пятерней, попался на болевой прием и завыл дурным голосом. Продолжая удерживать захваченную конечность, я врезал Хомякову носком ботинка в пах и толкнул тяжелую тушу Геннадия под ноги двум другим. Не удержав равновесия, они попадали в грязь.
– Урок номер один, никогда не считай противника слабее себя, – менторским тоном произнес я и коротким боковым в челюсть отправил поднявшегося первым Задорожного в глубокий нокаут.
– Урок номер два, не беги с поля боя. Получишь пулю в спину! – Подобрав с земли камень, я с силой метнул его в левую почку пытавшегося удрать Уланова. Охранник рухнул, как подкошенный, и, издавая жалобные вопли, начал корчиться от боли.
– Урок номер три, не хами незнакомым людям. – Толчком подошвы в лоб я опрокинул на спину Геннадия Ромова (успевшего принять сидячее положение и бережно ощупывавшего травмированную конечность). – Это может привести к вредным последствиям для твоего организма, – продолжал я, безжалостно пнув его ногой в подмышку. Мучительно застонав, зачинщик драки застыл без движени [6]
6
В этом месте большой нерв расположен близко к кожному покрову. Удар, нанесенный сюда, вызывает сильную боль и временно парализует противника.
– И, наконец, урок четвертый, не оставляй живых свидетелей! – неуловимым движением я выхватил из-за пазухи пистолет с глушителем.
– Эй, парень, перестань! Мы же просто пошутили! – испуганно забормотал кое-как разогнувшийся Хомяков. – Неужто ты нас вот так запросто пристрелишь?!
– Да нет, не буду, хотя стоило бы, – задумчиво молвил я, пряча пистолет обратно. – Толку с вас мизер, а гонору… Ладно, придурки, живите, но впредь не борзейте!
Окончательное примирение с семеновскими секьюрити состоялось минут через двадцать, когда оклемался временно парализованный Ромов и, кратко пообщавшись с товарищами, от лица всех собравшихся заверил меня в совершеннейшем почтении и преданности. Заняв таким образом место начальника службы безопасности, я велел новоявленным подчиненным в темпе помыться, переодеться и ждать меня в караульном помещении, а сам пошел проверить сигнализацию на заборе, что, собственно, и собирался сделать изначально. Сигнализация функционировала исправно. Впрочем, данное обстоятельство не особо утешало. Памятуя об откровениях покойного Давыденко, я ожидал первого удара совсем с другой стороны, а точнее – из кухни…
Сердце томилось недобрыми предчувствиями. Я посмотрел на часы. До ужина оставалось минут двадцать. «А вдруг убийца уже поблизости?! Надо срочно разузнать, есть ли в доме новые люди!» – внезапно подумал я и рысью припустил к караулке – приземистому одноэтажному строению возле проходной. При виде меня охранники дружно встали. Выглядели они уныло и пристыженно.
– Расслабьтесь, ребята, – миролюбиво посоветовал я. – Кто старое помянет, тому глаз вон! А сейчас займемся делом. По некоторым сведениям, Валентина Михайловича собираются вскоре отравить. Ну-ка припомните, вы ничего подозрительного последнее время не замечали? Типа внезапной смены поваров,
– Верно, бармен у нас новый. Андрюхой зовут! – встрепенулся Ромов. – Нанят четыре дня назад, взамен Петьки Ляхова!
– А куда подевался Петька?
– Да под грузовик по пьяни попал. Буквально в лепешку мужика расплющило!
– Опиши внешность бармена! – напористо потребовал я.
– Ну-у-у… здоровый такой бык, метра под два ростом… На вид лет тридцать – тридцать пять… волосы темные… нос приплюснутый, – начал с натугой перечислять Геннадий.
– Заостренный подбородок, оттопыренные уши, низкий лоб, мохнатые брови, в левом уголке рта небольшой шрам, – молниеносно прокрутив в памяти фотопортреты одеждинских киллеров и опознав некоего Анатолия Дьяченко, быстро добавил я.
– Ага, правильно! – растерянно подтвердил секьюрити. – Но откуда ты…
– Не важно! – отмахнулся я. – Это он. В смысле убийца! Живо со мной. Покажешь дорогу!.. А вы, – обернулся я к остальным, – прикрывайте нас с тыла. Главное, не дать подонку ускользнуть!!!
Персональный бар Семенова располагался в отдельном помещении, рядом с обеденным залом. Ведущая туда дверь была заперта изнутри на задвижку. С разбегу высадив ее плечом, я увидел длинные ряды бутылок, стойку и… здоровенного типа в белом халате, личину которого я старательно изучал сегодня днем, в кабинете полковника. В левой руке Дьяченко держал графин с апельсиновым соком, в правой – распечатанный целлофановый пакетик с серым порошком.
«Нигерийский яд! – вихрем пронеслось у меня в голове. – Добавляется в чай, кофе или любой другой напиток за исключением спиртног [7] Человек умирает примерно через неделю от паралича сердца. А экспертиза ничего в организме не обнаружит! К моменту смерти «клиента» яд полностью рассасывается!!!»
– Все, Толик, ты разоблачен! – нацелив на лжебармена пистолет, вслух сказал я. – Положи африканскую отраву на стойку, а свои ручонки – на затылок. И не вздумай рыпаться! Тогда в живых останешься!
7
Алкоголь нейтрализует действие этого яда.
Однако убийца не внял моему гуманному совету. Недолго думая, он швырнул графин мне в лицо (я едва успел уклониться), ловким ударом ноги выбил пистолет, выхватил из-под халата нож и, злобно скалясь, попытался пырнуть меня снизу в живот. Блокировав удар сложенными крест-накрест руками, я «пленил» конечность противника специальным болевым захватом (одновременно резко отпрыгнув наза [8] вывернул запястье киллера влево от себя и с силой прижал кисть Дьяченко к его же предплечью). Выронив нож, он повалился на пол, но тут же, кувыркнувшись через голову, вскочил на ноги, перемахнул через стойку и метнулся к небольшой дверке в дальнем углу (надо полагать, к запасному выходу.)
8
Это делается для того, чтобы противник не смог ударить вас ногой в живот или промежность.
«Бах, бах», – грохнули подряд два выстрела из «ижа». Киллер дернулся, запутался в собственных ногах и рухнул лицом вниз. На широкой белой спине, под левой лопаткой, начало набухать кровавое пятно.
Прыгнувший вслед за ним Ромов наклонился к телу и с умным видом проверил пульс на шее.
– Мертв! – выпрямившись, сообщил он. Голос Геннадия заметно подрагивал. Во взгляде читались растерянность и удивление.
– Ясный перец, что не жив! – негодующе прошипел я. – Ты же попал ему прямо в сердце! Тут и пульс щупать не надо… На фига стрелял, балбес?! Без твоей непрошеной «помощи» я бы взял гада живым!!!